Читать «Битвы за корону. Прекрасная полячка» онлайн - страница 305

— Экий ты жестокосердный, князь, — упрекнула меня настоятельница. — А ведь она и впрямь будущему государю родная тетка.

— Еще одна такая тетка, и никакого ката не надо, — хмыкнул я. — Эвон как лихо она своего племянничка отца лишила. Пусть спасибо скажет, что жива.

— Так ведь не она смертное зелье государю подливала.

— Зато она изготовила, — отрезал я.

— Все равно больно жестоко ты с нею, — неуверенно протянула игуменья. — Ныне-то она давно раскаялась. Эвон яко в молитвах усердствует.

— Хотелось бы верить, — вздохнул я, — да что-то иное на ум приходит.

На обратном пути со мной ничего, в смысле сверхъестественного, что можно было бы счесть неким знаком, не произошло. Ну разве холодком по спине повеяло, когда мы проезжали мимо той деревни и мой взгляд случайно остановился на свежем могильном холмике — последнем пристанище мрачной пророчицы.

Когда прибыли в Новгород, там оказалось все готово к отплытию. Но на проклятое золото, вывезенное из Хутынского монастыря и сложенное на стругах, я, к немалому удивлению своих гвардейцев, смотреть отказался вовсе. Сон сном, но стало отчего-то неприятно. Так и сказал:

— А чего глядеть-то, да потом заново с печатями возиться. Лежит оно себе в сундуках и пусть лежит, на радость царским казначеям. А мне и списка довольно.

Правда, в перечень извлеченного заглянул, не утерпел. Был он длинным и включал в себя как золотые монеты, так и многое другое. К примеру, оружие, богато изукрашенное драгоценными камнями, книги в серебряных и золотых окладах, да и сами по себе весьма дорогие, и многое другое. Словом, хватало для расплаты с долгами, и еще немало останется.

Пока плыли, тоже ничего существенного не произошло. Временами, правда, приходили на ум кое-какие мыслишки, но я всякий раз старательно отгонял их прочь, в чем мне немало поспособствовал… князь Иван Андреевич Хворостинин-Старковский.

Как ни странно, но, судя по его едким замечаниям, я понял, что он изрядно разочаровался в «умных людях Европы». Раньше ему казалось, будто, в отличие от московских, с ними найдется о чем поговорить. Сейчас, вернувшись из Речи Посполитой, он так не считал. Да и отношение к православной вере у него изменилось чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Несколькими месяцами ранее, если бы ему довелось присутствовать на Опекунском совете при обсуждении вопроса о строительстве костела, уверен, он встал бы на сторону Марины Юрьевны. Теперь он столь же рьяно доказывал мне, что у нас все гораздо лучше и правильнее…

«Побаловал» он меня и своими новыми виршами, которые написал на досуге, причем по большей части на духовную тему. Одни названия чего стоят. К примеру «Молитва Христу богу иже во христианех многу неволю от царей и от правителей неразсудных злобы приемлют многи…». Дальше шло про еретиков и (отчего-то) чревоугодных людей, прискорбный глагол и римские ереси, но про них я дословно не помню. Думаю, после такого заголовка сами стихи цитировать ни к чему — и без того понятно, что они собой представляют. Но тем не менее я охотно их слушал, стараясь отвлечься от черных мыслей и старательно вдумываясь, о чем же в них говорится. Правда, хватило меня на пару дней, далее притомился — уж больно много этих самых виршей у него скопилось.