Читать «Парфюмер Будды» онлайн - страница 112

Тон показался ему неверным. Он порвал записку и бросил клочки в корзину для мусора.

Они познакомились, когда Жас была долговязым подростком, и Малахай стал одним из ее лечащих врачей. Несмотря на то что разница в возрасте у них осталась неизменной, теперь все было не так, как в прежние годы. Сейчас Жас была взрослой женщиной, пусть и одинокой, напуганной, нуждающейся в поддержке.

Малахай перечитал второе послание. Гораздо лучше. Сложив письмо, он сунул его в конверт, вызвал дежурного и спросил, не согласится ли посыльный рано утром пройтись недалеко, чтобы доставить письмо.

Консьерж принял просьбу без колебаний.

– Bien sur, доктор Сэмуэль.

За деньги любой каприз. Э-э, почти любой. За черепки он предложил Робби Л’Этуаль больше, чем кому бы то ни было в мире. И парфюмеру деньги были нужны, чрезвычайно нужны. Тем не менее он отклонил предложение.

Почему? Что он собирался делать с этими черепками? Знала ли об этом Жас? Как бы то ни было, Малахай в Париже. Он договорился с нью-йоркским банком о займе под залог половины здания Фонда Феникс, чтобы купить у Л’Этуаля его черепки. Если он все еще жив. Если черепки еще у него.

Малахай посмотрел на часы. В ресторане внизу он забронировал столик. Запечатав письмо, Малахай положил его в карман своего костюма с Севил-Роу.

Да, гораздо надежнее было написать ей записку, чем звонить по телефону. Никаких сомнений, что телефоны в доме Л’Этуаль прослушиваются. Малахаю не стоило заявлять о своем прибытии в Париж таким способом. ФБР постарается своевременно известить их об этом. Кроме того, надо было учитывать Жас. Прислав ей записку, Малахай избавит ее от страха перед телефонными звонками, которые вселяли в нее надежду, что звонит брат.

Он никогда не связывался с пациентами лично. Но почему о ней он думает именно так? Почти с чувством.

Направляясь из номера к лифту, Малахай пытался это понять. Зная свои достоинства и недостатки, он не сомневался, что превосходным терапевтом был по той же причине, что и плохим другом и любовником. Чувственность была ему не свойственна. Он мог объективно выслушать тех, кто приходил к нему за помощью. Он умело направлял их по эмоциональным просторам, умудряясь сам не тонуть в них. Годы самоанализа выявили в нем нарциссические наклонности, у Малахая возникло состояние, способное защитить от сочувствия к кому бы то ни было.

Двери лифта открылись, и Малахай присоединился к мужчине и женщине, ехавшим в этом лифте, встав слева лицом к двери. Парочка отражалась в отполированной медной панели. Они плотно прислонились друг к другу плечами, держась за руки.

Отведя от них взгляд, Малахай посмотрел на собственное отражение. Уже пятьдесят девять лет, а цель все та же. Никогда не был женат, без детей, никаких долгосрочных связей. У его тетки, содиректора Фонда Феникс, был взрослый сын, и Малахай серьезно относился к лишившемуся отца молодому человеку. Но кузен – это совсем не то, что собственный потомок.

Дверь открылась. Парочка вышла, и Малахай, вдруг почувствовав усталость, вышел в красивое фойе в стиле Belle Epoque, обратив особое внимание на солнечный мотив мраморного пола, на греческий фриз высотой в шесть этажей, на плюшевые драпировки и роскошные кресла, на низкое соблазнительное освещение. «Л’Отель» был романтическим уголком. Малахаю казалось, что он знал это всегда, но никогда не чувствовал себя здесь не на своем месте. До этого вечера.