Читать «Оживший покойник» онлайн - страница 43

Глава 12. Хмурое утро

После всех треволнений, связанных с ночным происшествием, наступившее утро в монастыре ничем не отличалось от обычного. Все шло по раз и навсегда написанному уставу и устоявшемуся веками распорядку. После заутренней службы иноки и трудники разошлись по работам. Все были при деле, у каждого свое послушание. Монастырь – тихое, умиротворенное место, суета и потрясения ему чужды, а потому о воскресшем Глебе Морозове никто старался не думать и уж тем более не говорить вслух. Тем не менее загадочное событие прошедшей ночи прочно засело в головах монастырских насельников. Напряжение и растерянность пропитали сам воздух обители, сквозили в каждом взгляде, намекались в каждом слове. Казались везде и во всем. В таком состоянии монастырь стал походить на крепость в ожидании штурма неведомого противника.

В то утро отец Прокопий, степенно вышагивая мимо колокольни Покровского собора, жалобно сказал отцу Феоне, шедшему с ним рядом:

– Отец Феона, что-то загостились мы тут. Пора бы уже и честь знать! Пошли уже домой. Реликвия у нас, а более меня здесь ничего не держит.

Но отец Феона, посмотрев на него с пониманием и одобрением, произнес иное:

– Погоди спешить, отец Прокопий. Триста верст до дома. Выдержат ли ноги такой путь? Может, тебя в баньке попарить да мази целебные попользовать? Тебе ведь Меланья мазь для ног передавала?

Прокопий сделал удивленное лицо, выпучив глаза на собеседника.

– Какая Меланья? Не знаю я никакой Меланьи, и никто мне ничего не передавал, – возмутился старик, но уже в следующую минуту, осознав все сказанное Феоной, расплылся в томной улыбке. – А вот банька – это хорошо! – произнес он одобрительно кивая. – В бане мыться, заново родиться! На баньку я, пожалуй, соглашусь. Ох и голова у тебя, отец Феона, прям не голова, а какая-то Дума боярская! Пошли к отцу Геннадию, не будем время терять.

Забавляясь стремительностью принятия решений старцем Прокопием, Феона только руками развел и согласился с предложением. Вдвоем они свернули на хозяйственный двор, справедливо полагая, что найти отца-келаря в это время проще всего именно там. Завернув за угол и войдя в открытые ворота хозяйственного двора, оба инока остановились как вкопанные, увидев удивительную для монастыря картину. У северной стороны монастырских лабазов, рядом с мрачным приземистым строением с узкими зарешеченными бойницами, назначение которого им было неизвестно, вели разговор три человека, и разговор у них явно не ладился. Обладавший острым зрением Феона издалека узнал всех собеседников. Первым был Васька, слуга Глеба Морозова. Во втором Феона признал навязчивого прихожанина с заячьей губой, не дававшего ему прохода два дня назад. А третий был незнакомец в темно-серой епанче.

Непосредственного участия в разговоре незнакомец не принимал. Он неподвижно стоял в стороне, пока Васька и человек с заячьей губой о чем-то горячо спорили, порывисто жестикулируя и рьяно размахивая руками. В тот момент, когда Прокопий и Феона появились на хозяйственном дворе, спорщики уже не на шутку сцепились друг с другом, обрывки их перебранки доносились до ушей иноков, но понять из них причину ссоры было невозможно. «Заячья губа» схватил Ваську за грудки, оторвав пуговицу на его косоворотке. В ответ Васька довольно грубо оттолкнул своего сретника, тут же получив сокрушительный удар в челюсть. Удар был настолько мастерский, что здоровенный бугай Васька рухнул как подкошенный. Быстро придя в себя, он попытался было подняться, но недвижимый до тех пор незнакомец повалил его обратно, придавив к земле ногой, обутой в красный сафьяновый сапог. «Заячья губа», подойдя ближе к поверженному противнику, сказал ему что-то, веско и требовательно воздев к небу указательный палец.