Читать «Осенний призрак» онлайн - страница 7
Монс Каллентофт
Сейчас я открываю дверь. Черные щупальца разрывают серое небо. А из открытых отверстий, откуда должен просачиваться звездный свет, зияет страх. Я ступаю на мокрый асфальт.
Мне тридцать пять лет.
И к чему я пришла?
2
Ключ в замке.
Малин вертит им туда-сюда, руки не слушаются, хотя давно уже перестали дрожать.
Мимо.
В цель.
Мимо.
Как и во всем остальном.
Квартиру освободили на прошлой неделе. Малин говорила Янне, что хочет сдавать ее снова очередным студентам — будущим священникам-евангелистам. И вот вчерашний взрыв. Неизбежный, долгожданный, откладываемый, насколько это было возможно.
Малин входит в квартиру, стряхивая дождевые капли со светлых волос, стриженных «под мальчика». В помещении стоит запах сырости и ароматизированного лимоном средства для мытья посуды. Здесь чувствуется осень, которая просочилась сквозь щели в оконной раме и разлилась по стенам, полу и потолку.
Малин дрожит. Надо бы добавить тепла в батареях.
Сейчас ее охватывает новое чувство — одиночество.
А в квартире как будто что-то изменилось.
Мебель на месте.
Часы из магазина «Икеа» на кухне все такие же старые. Секундная стрелка отвалилась.
Малин стоит в гостиной и хочет зажечь лампу, но никак не решается нажать на кнопку. Лучше опуститься на диван в этом уютном полумраке, принадлежащем только ей.
В этом году Туве исполнилось пятнадцать. Она по-прежнему любит читать и учится лучше всех в классе. Но происшедшее наложило на нее суровый отпечаток, как будто игра закончилась, началась жизнь всерьез, и время уже подтачивает изнутри ее силы.
Ты слишком молода для этого, Туве.
За год она сменила нескольких парней. Привет, привет, Петер. Привет, Вигго.
Осмелюсь ли я отпустить ее? Но она не должна страдать из-за моего чувства вины, и потом, кажется, с ней все в порядке. Малин видит это по своей дочери: по блеску в ее глазах, по тому, как ее подростковое тело постепенно превращается в женское.
Посвяти себя школе.
«Скоро мне выступать с лекцией перед учениками», — вспоминает Малин. Сама мысль о том, что ей придется талдычить что-то усталым, ко всему безразличным подросткам, наводит на нее тоску, и Форс отгоняет ее прочь.
Потом она ложится на диван. Чувствует, как мокрая одежда липнет к телу, из которого теперь окончательно выветрилась текила.
Квартира как будто все еще пропитана фарисейским лицемерием студентов-евангелистов, при этих воспоминаниях Малин начинает тошнить.
«Я хотела попросить у Янне прощения, но не знала, с чего начать. А Туве? Как я объяснюсь перед тобой? Сможешь ли ты понять?
Что я, собственно, знаю сейчас о твоей жизни, Туве? Не более того, что эта квартира — твой дом, что ты можешь переехать сюда, ко мне. Остальное нереально.
Твои книги у Янне.
В этом году я тысячу раз пыталась сесть с тобой рядом на диван или на твою постель и расспросить тебя о том, как ты себя чувствуешь. И единственное, что я слышала от тебя: „Я чувствую себя хорошо“, а потом почти беззвучное: „Оставь меня в покое, мама“.
