Читать «Опечатки» онлайн - страница 139

Трибунал будет работать ради общественного блага и блага заявителя – жуткое слово. Он проверит, находится ли заявитель в здравом уме, тверд ли он в своем решении, страдает ли он от смертельной и неизлечимой болезни, не находится ли под влиянием третьих лиц. Чтобы продумать систему таких трибуналов, понадобятся люди поумнее меня – впрочем, таких найти нетрудно. Я бы предложил включать в их состав юриста, хорошо разбирающегося в семейном праве и научившегося понимать, что́ люди на самом деле имеют в виду, а также определять давление извне. И врача, который привык работать с тяжелыми неизлечимыми болезнями.

Противники эвтаназии говорят, что нужно защищать уязвимых людей, как будто всем остальным это неочевидно. Вообще не существует доказательств – а их искали – того, что родственники уговаривали больных или стариков прибегнуть к эвтаназии в любой стране, где она легальна. Не понимаю, почему у нас должно быть по-другому. Врачи говорили мне, что родственники, наоборот, постоянно умоляют их сохранить бабуле жизнь, хотя бабуля по медицинским стандартам уже считается мертвой. К тому же трибунал будет бороться со злоупотреблениями, насколько это в человеческих силах.

Я бы также предложил набирать в трибунал людей старше сорока пяти лет – к этому возрасту они уже могут приобрести редкий дар мудрости. В делах трибунала мудрость и сострадание должны идти рука об руку с законом. Трибунал также будет проверять людей, ищущих смерти по причинам, которые другим могут показаться временными и нестрашными тревогами. Осмелюсь сказать, что довольно многие люди задумывались о смерти из-за невзгод, которые впоследствии показались им ерундой. Если уж нам придется жить в мире, где допустима социально одобряемая «безвременная смерть», она должна быть тщательно обдумана.

Давайте рассмотрим для примера меня. Как я уже сказал, я бы хотел умереть мирно, слушая Томаса Таллиса в своем айподе, пока болезнь не одолела меня. Я надеюсь, что это случится не очень скоро, потому что знай я, что могу умереть когда мне угодно, каждый день немедленно стал бы для меня драгоценнее миллиона фунтов. Если бы я знал, что могу умереть, я бы жил. Моя жизнь, моя смерть, мой выбор.

Везде, где эвтаназия разрешена, она не приводит ни к каким «скользким дорожкам». Просто противники эвтаназии верят, что она откроет ворота злоупотреблениям и отбраковке больных и стариков. Но это всего лишь ночной кошмар. Этого не случится ни в одной демократической стране, если в ней не установится тирания куда более агрессивная, чем нынешняя тирания Комитета по вопросам здравоохранения и безопасности. Честно, этот аргумент – просто страшилка.

Говорят, что люди перестанут доверять врачам, зная, что врач может их убить. Это еще почему? Врач очень многое теряет, убив пациента. Как по мне, просить медика, который знает твое состояние, помочь тебе расстаться с жизнью – это признак высочайшего доверия.