Читать «Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств» онлайн - страница 16

Едва мы оказались в больнице, меня тут же обложили льдом и накачали слоновьей дозой фенобарбитала внутривенно в попытке унять конвульсии. Доктор потом признался Блейну и Рону, что такой дозой можно было бы усыпить чуть ли не весь Сиэтл.

Он также сообщил, что, несмотря на все усилия врачей, шансов у меня мало. Томография показала обширное кровоизлияние в правом полушарии головного мозга, спровоцированное сильным жаром.

— Проще говоря, — пояснил доктор, — мозг спекся до корочки.

Было 2 декабря 1982 года. Моя новая страховка вступила в силу днем ранее.

Начальник моего отдела Роджер Депью отправился в школу к Пэм, чтобы лично ей обо всем рассказать. Потом Пэм и мой отец Джек вылетели ко мне в Сиэтл. Девочек оставили на попечение Долорес, моей матери. В аэропорту родных встретили двое агентов из регионального отделения ФБР в Сиэтле, Рик Мейтерс и Джон Байнер, и сразу же повезли в больницу. Только там они узнали, насколько все плохо. Доктора старались морально подготовить Пэм к моей смерти: мол, даже если я выживу, то ослепну и стану овощем. Будучи католичкой, жена пригласила священника, чтобы меня соборовали, но тот отказался, узнав, что я пресвитерианец. Тогда Блейн и Рон выставили его за дверь и отыскали другого священника, без предрассудков, умоляя его помолиться за меня.

Целую неделю я был в коме, болтаясь между жизнью и смертью. По правилам отделения интенсивной терапии навещать меня могли только родные, так что мои коллеги из Куантико, Рик Мейтерс и другие ребята из местного отделения ФБР срочно заделались моими близкими родичами. «Большая у вас семейка», — с иронией заметила в разговоре с Пэм одна из медсестер.

Вообще-то, в шутке про «большую семью» была и доля правды: в Куантико несколько моих коллег под предводительством Билла Хагмайера из отдела поведенческого анализа и Тома Коламбелла из Национальной академии организовали сбор средств, чтобы Пэм с отцом могли спокойно побыть со мной в Сиэтле. Не успели мы оглянуться, как полицейские со всех концов страны стали присылать пожертвования. Одновременно были сделаны необходимые приготовления, чтобы отправить мое тело обратно в Вирджинию, где мне предстояло быть похороненным на военном кладбище Куантико.

Ближе к концу недели Пэм, отец, агенты ФБР и священник собрались вокруг моей постели, взяли меня за руки и стали молиться. Той же ночью я вышел из комы.

Я помню, как удивился присутствию Пэм и отца, да и всей обстановке в целом. Поначалу разговаривать я не мог; левая половина лица обмякла, ведь мощный паралич затронул всю левую сторону тела. Постепенно дар речи стал возвращаться, но первое время звуки выходили совсем бессвязными. Еще через некоторое время я научился сначала понемногу, а потом все увереннее шевелить ногой. Глотка ужасно болела из-за трубки искусственного питания. От припадков теперь мне давали не фенобарбитал, а дилантин. После кучи анализов, компьютерных томографий и поясничных пункций мне наконец поставили окончательный диагноз: вирусный энцефалит, усугубленный стрессом и общим ослабленным состоянием. Мне еще повезло, что я выжил.