Читать «Одноэтажная Америка» онлайн - страница 229

Я упомянул, что Мартин Лютер Кинг был мастером социальных суждений, что, по его мнению, церкви для чернокожих сыграли критическую роль в движении за гражданские права, и мне интересно, вовлечены ли его прихожане в это движение.

Расизм и бедность, конечно, очень важные вопросы, сказал он, но это не основные темы его проповедей. Главное — спасение души.

Пока мы беседовали, заиграла музыка, прихожане запели и захлопали в ладоши, аккомпанируя хору, пианино и барабану. Ритм музыки был очень красив, в чудесных традициях церковного пения чернокожих, здесь совсем не нужны были усилители звука, хотя они и были включены. Позже, когда я прошел назад в большой холл, я вынужден был прикрыть уши ладонями.

Прихожане пели два с половиной часа, но до того, как проповедь началась, я находился в холле. Здесь висела картина, изображающая чернокожего ангела на голубом фоне, рядом сидела небесной красоты женщина, с безупречным маникюром. Маленькая девочка лет шести сидела слева от нее, мальчик постарше — по правую руку. Девочка что-то говорила, а мальчик, ангел и женщина внимали ей, и большие крылья ангела обнимали детей.

Шесть или семь женщин прошли мимо, пока я здесь сидел, и каждая улыбнулась мне. Проходящие мужчины кивали без улыбки. Я прошел в мужскую комнату вымыть руки, там стоял мальчик. Ему было около одиннадцати, красивое, ясноглазое лицо и очень короткие волосы. Он стоял перед зеркалом прямо, словно проглотил шомпол, и изучал свое отражение в зеркале. Он был одет в черный жакет и брюки и сверкающие черные ботинки. Его белая рубашка была жестко накрахмалена, размер ворота — большой, но галстук завязан аккуратно.

«У тебя очень милый костюм».

«Я стараюсь хорошо выглядеть», — ответил он с достоинством и уверенностью. Мы вышли вместе, и я проследил за ним глазами, он занял свое место в хоре.

Наконец, заговорил пастор. Он снял свой черный жакет, и белая рубашка визуально даже увеличила его размеры. Пастор читал с пюпитра, очень эмоционально, ритмично и отрепетированно. Вся паства вторила ему: «Да это так!», «Это правильно!», «Аминь, брат!», «Славим Господа нашего!»

Я думал, что долгое, долгое время в моей стране только церковь была убежищем, единственным местом, где черные американцы могли чувствовать себя под защитой, собираться вместе, находить прибежище, находить надежду в доме их Господа.

Богатство не столь важно, говорил пастор, и его золото бряцало на руках. «Все равно вы попадете в рай или ад. Вы не должны быть верующими, лишь страшась ада, но из любви к Иисусу». Он сказал, что Иисус говорил с ним прямо перед проповедью: «Да, твои мольбы услышаны».

«Аминь! — отвечали ему люди. — Аминь!!!».

* * *

Спустя час мы парковались перед домом пастора, чистые дорожки извивались между безупречными домиками. Пастор пригласил на наше интервью всю свою большую семью и некоторых прихожан, но сначала нам предложили прекрасный ужин. На длинном «шведском столе» были курица, свинина, мясные ребрышки, зеленые бобы, картофельный салат, легкие напитки и десерты. В нашей команде все были белые, и это только придавало остроты нашему разговору.