Читать «Оцепенение» онлайн - страница 4
Камилла Гребе
Ей никак не вбить в голову, что я уже не ребенок.
Месяц назад мне исполнилось восемнадцать, но она все равно кудахчет надо мной, как наседка, и следит за каждым моим шагом.
Словно больше ей нечем заняться.
Это доводит меня до белого каления.
Думаю, ей самой было бы намного лучше, если бы она оставила меня в покое и перестала тревожиться по пустякам. Она все время твердит, что пожертвовала ради меня всем. Почему бы ей не заняться своей жизнью теперь, когда есть такая возможность?
Александра, моя девушка, точнее, девушка-с-которой-я-сплю, говорит, что ее мамаша такая же, но это ложь. Сирпа не таскается за ней в центр, не названивает приятелям дочери и не рыщет по карманам куртки в поисках травки и презиков.
Кстати, о презиках. Она бы, наверное, обрадовалась, когда их нашла? Разве не этого хотят все родители – чтобы их дети предохранялись? Потому что, думаю, именно этого она и боится, что я сделаю кому-нибудь ребенка и испоганю себе молодость, как это случилось с ней.
Мать-одиночка.
Или мать-
Мы с мамой живем в трехэтажном доме на улице Эллен Кей в Фруэнгене – не самом худшем южном пригороде Стокгольма. Отсюда девятнадцать минут на метро до Центрального вокзала, а убить девятнадцать минут на дорогу не жалко.
Хотя…
Девятнадцать минут в город и девятнадцать обратно домой – это будет тридцать восемь минут в день. Если ездить каждый день – тридцать тысяч восемьсот семьдесят минут в год, что равняется двумстам тридцати одному часу или почти десяти дням.
А убить десять дней на дорогу – это уже совсем другое.
Много чего может случиться за десять дней, как мы уже знаем.
Фишка в том, чтобы посчитать, прежде чем делать поспешные выводы: например, о том, что девятнадцать минут в метро – это ерунда.
Математика – единственный предмет, который хорошо мне давался в школе. Еще шведский, но только в младших классах. Раньше мне нравилось читать. Но я забросил чтение. Не хотел, чтобы кто-то увидел меня в метро с книжкой.
А вот математика всегда была особенной. Мне даже напрягаться не приходилось. Цифры словно сами собой появлялись у меня в голове и я знал ответ прежде, чем остальные успевали достать калькулятор. И несмотря на то, что на уроки я почти не ходил, во втором классе гимназии учитель математики поставил мне пятерку.
Может, хотел так мотивировать меня на учебу, но школу я все равно бросил. Не видел в ней никакого смысла.
Краем глаза замечаю движение. В клетке на полу прыгает птенец дрозда – уже совсем большой. Тычет клювом в зернышки на полу, замирает, кладет голову набок и смотрит на меня темными глазами-пуговками с золотым кантом.
Черный дрозд.
Есть еще одна вещь, помимо математики, которая мне легко дается. Это птицы. В детстве я с ума сходил по птицам, но теперь успокоился.
Я же не ботан какой-нибудь.
Только вот когда я нашел этого птенца в контейнере, я не мог не спасти его.
Снова смотрю на птицу. Любуюсь блестящими черными перышками, ярко-желтым клювом, умело подбирающим зерна с пола.