Читать «Нью-Йорк» онлайн - страница 23

– У меня для тебя подарок. Я сама его сделала.

– Покажи!

Она протянула сверточек. Ван Дейк развернул листья и восхищенно улыбнулся.

– Вампум! – воскликнул он. – Красивый.

Бог знает, сколько часов она трудилась.

Вампум. Кусочки раковины просверливались по центру и нанизывались на нитку. Белые – от литорин; лиловые или черные – от куахогов. Нити переплетали, и получались пояса, головные ленты, всевозможные украшения.

А также валюта. Индейцы расплачивались вампумами за товары, приносили их в дань, скрепляли ими брачные предложения. Они воплощали достаток, и мудрецы всегда старались распределить вампумы между семьями.

Но он был больше чем валюта и украшение. Вампуму часто придавался смысл. Белый означал мир и жизнь; черный – войну и смерть. Но вампум, предназначенный для ношения, можно было усложнить и превратить в маленькие геометрические пиктограммы, доступные прочтению. Большие церемониальные пояса, имевшие много футов в длину, могли обозначать важные события и соглашения. Жреческие вампумы изобиловали символами, полными глубокого и тайного значения.

Голландец быстро выяснил, что и меха можно купить на вампум – индейцы называли его сиваном. Но англичане-пуритане из Массачусетса придумали лучше. Индейцы по традиции выкапывали раковины из песка летом, а зимой проделывали скрупулезную работу, дырявя их каменными сверлами. Но англичане воспользовались стальными, повышавшими производительность, и начали делать собственные вампумы, вытесняя местных индейцев. Еще неприятнее было то, что с ростом запаса вампумов возрастал и спрос на товары, а потому за одну и ту же вещь приходилось платить больше. Голландцы и англичане не видели беды в этой инфляции, однако индейцы, привыкшие заботиться красоте и самоценности вампумов, заподозрили белых в надувательстве.

Сейчас ван Дейк держал в руках пояс. Его ширина не достигала и трех дюймов, зато длина равнялась шести футам, и он мог опоясаться им дважды. На тыльной стороне белых раковин виднелись красные геометрические фигурки.

– Знаешь, что это такое? – гордо указала на них девочка.

– Нет, – признался он.

– Тут сказано, – она повела пальцем, – «Отцу Бледного Пера». – И улыбнулась. – Будешь носить?

– Не снимая, – пообещал ван Дейк.

– Вот и хорошо.

Она радостно смотрела, как он обматывал вокруг себя пояс. Потом они долго сидели, следя за солнцем, которое медленно багровело и опускалось в леса за рекой.

Утром, прощаясь, он дал ей слово заглянуть на обратном пути.

Поход Дирка ван Дейка сложился тем летом удачно. Погода стояла прекрасная. На западном берегу раскинулись бескрайние леса, в которых по-прежнему хозяйничали алгонкиноязычные, как его дочери, племена. Он миновал знакомые затоны. И он путешествовал, как любил говорить, в качестве гостя реки. Мощное приливное течение, созданное океаном, отзывалось вверх по Гудзону на сто пятьдесят миль, до самого форта Оранж. Летом бывало, что миль на шестьдесят растекалась даже соленая морская вода. Поэтому ван Дейк отдался на волю течения и безмятежно приближался к землям могауков.