Читать «Немецкий дом» онлайн - страница 47

Поскольку эту мысль было очень трудно перенести, Ева встала и начала собирать и аккуратно складывать оберточную бумагу. Людвиг воспользовался этой возможностью и извинился перед Эдит за то, что стиральную машину не доставили вовремя. Но у нее тринадцать разных программ. И можно устанавливать температуру стирки. Эдит заметила, что этого никогда не случилось бы, если бы они заказали машину у Шоорманов.

– У них вообще нет стиральных машин, – сказала Ева, положила оберточную бумагу на буфет и вышла из комнаты.

Она включила ночник и села на кровать. Все было как всегда: рассчитанный по минутам ритуал, лишь изредка с небольшими поправками, когда они чуть не опоздали в церковь. Даже Пурцеля уже вырвало, потому что он, улучив момент, когда на него никто не обращал внимания, похозяйничал в тарелке со сладостями под елкой. Все как всегда.

Ева легла на кровать и закрыла глаза. Ей вспомнился сон, который снился ей часто, однако уже давно она его не видела. Она входит в высокое длинное помещение с синим полом, стены выложены голубым кафелем. Вдоль стен стоят вращающиеся стулья, обтянутые темно-синей блестящей тканью, перед каждым стулом на стене висит зеркало. В торцевую стену вмонтированы две раковины. В углу два странных существа с огромными головами, они словно кивают Еве. Она садится на один стул и смотрит в зеркало. Но там никого нет. И вдруг Ева чувствует страшную боль в голове, над левым ухом. Она кричит.

Ева открыла глаза. Странно тут было то, что именно над левым ухом у Евы был шрам, сантиметра три длиной, там не росли волосы. Эдит рассказывала ей, что в детстве она упала.

Ева услышала, как ее зовут. Мать. На очереди сосиски и картофельный салат.

* * *

В особняке Шоорманов Юрген сидел один в кресле гостиной. Экономку, фрау Тройтхардт, он отпустил после обеда. Юрген ничего не ел, не пил и, погасив везде свет, смотрел в мерцающую ночь. Просто сидел и смотрел на неподвижную картину, которая за час ничуть не изменилась. Вид у него был как у человека, который вломился в чужой дом и, потрясенный прекрасным садом, рухнул в кресло. Но глаза его не видели расстилающейся перед ним красоты. Он думал, как ему быть с непослушной Евой.

Юрген знал ее иной – податливой, управляемой, готовой согласиться с тем, что в браке последнее слово всегда за мужем. И теперь она показала совсем другое лицо, как те язвы, что воюют со своими мужьями.

Ева не звонила ему, и было ясно, что она полна решимости не сдаваться. Но он тоже не может уступить. Нельзя уже перед свадьбой потерять лицо.

Мысли Юргена крутились вокруг традиционного распределения ролей в семье, а в глубине души он испытывал страх – страх перед процессом, на котором собиралась работать Ева. Он полюбил ее невинность, чистоту, поскольку сам был уже не невинен. Во что она превратится, соприкоснувшись со злом? А он?

Один раз ударили напольные часы в прихожей. Они отставали на пятнадцать минут, и Юрген подумал, что если он хочет еще найти место на ночной службе в церкви Марии, то ехать нужно немедленно. Но он продолжал сидеть.