Читать «Нашествие» онлайн - страница 2

Готье де Бриенн дал сигнал к отступлению, решив всё повторить с утра; прохладная ночь опустилась над равниной ужаса, принеся прощальное облегчение умирающим от ран.

Багровый рассвет осветил поле битвы, последней для многих. Ослеплённые яростью хорезмийцы ударили в центр союзного войска, где их встретили затянутые в кольчуги сирийцы на тонконогих конях. Это был славный бой: сталь билась о сталь, жеребцы грызли горло друг друга, и с обеих сторон ревел над полем клич «Во имя Аллаха!». Но вот дрогнули ряды воинов Аль-Мансура, подались назад; хорезмийцы, чувствуя близость победы, завыли, словно демоны-ифриты, и усилили натиск. Медленно, шаг за шагом, отступали бойцы властителя Хомса; хрипели раненые кони, реже взметались окровавленные клинки дамасской стали.

Часть тюрок бросилась на бедуинов, ждущих на левом, непочётном крыле союзников. Вольные сыны пустыни сопротивлялись недолго. Поняв, что в этот раз поживиться им не удастся, кочевники бросились бежать, спасая жизни свои и коней своих для будущих грабежей.

До этого момента крестоносцы недвижно стояли на правом, близком к морю фланге в странной нерешимости. Видя, что чаша весов склоняется в пользу египтян, граф Яффы и Аскалона будто очнулся и бросил свои копья в отчаянную атаку на стальные ряды Бейбарса.

Неколебимая стена, окрашенная в жёлтые цвета правителей-айюбидов, спокойно ждала приближения христиан – как береговая скала ждёт морскую волну, грозную и бессильную. Пять тысяч отборных воинов! Всадники в дорогих джавшанах из стальных пластин и лучники в подбитых ватой юшманах стояли молча: ни воплей, обращённых к Всемогущему, ни противного воя труб и грохота барабанов. Только холодная решимость в голубых, серых, зелёных нездешних глазах.

О, мамлюк!

Почти младенцем ты был, когда беспощадные кочевники угнали тебя в плен и продали на невольничьем рынке Крыма. Скрипели уключины, бились в борт солёные волны Босфора; ветер приносил неведомые ароматы с левантского берега; но тебе, полумёртвому от жажды, они были не нужны.

Ты – воин-раб султана. Школа приняла тебя, вырастила и научила убивать. Мамлюки – твоя семья навсегда; ты ничего не умеешь и не знаешь, кроме искусства войны, да и знать не хочешь.

Светловолосый и зеленоглазый эмир сорока воинов Аскар поправил длинный кинжал на шитом серебром поясе, украшенном драгоценными камнями. Султан Египта дал ему новое имя, новую веру и смысл жизни; Аскар давно забыл язык отца и протяжные, как долгие снежные ночи, песни матери. Кем он был в прошлой жизни? Русичем? Кыпчаком? Булгаром? Уже и не вспомнить…

Земля дрожала под копытами могучих коней, и уже различимы были белые хабиты тамплиеров и чёрные плащи госпитальеров, когда Бейбарс подал сигнал лучникам. Вновь обрушился смертоносный дождь; дрогнули, разъялись монолитные ряды крестоносцев, сбился аллюр скакунов. И тогда латная конница мамлюков рванулась в лобовую атаку, ощетинившись частоколом длинных копий…

Встречный удар был страшным: многие воины в передних рядах обоих воинств рухнули вместе с лошадьми; но упавших тут же заменяли новые бойцы с воздетыми над головами сверкающими мечами. Вой и хруст смертельной битвы царил над бесплодной равниной; неуклюжие пехотинцы христиан топтались между всадниками, пытаясь уклоняться от стремительных сабель египтян – и падали под копыта лошадей своих сеньоров. Ловкие мамлюки вспарывали длинными кинжалами животы оставшихся без защиты рыцарских коней.