Читать «Нашествие» онлайн - страница 11
Тимур Ясавеевич Максютов
Сарашонок аккуратно положил на кочку короткий лук и пучок стрел. Повалился на изумрудный мох – и аж застонал от удовольствия, вытянув уставшие ноги в лыковых лапоточках.
– Ох, мягко как! Слышь, городской, у вас в Добрише, небось, на таких перинах только бояре спят? Чего стоишь пнём? Ложись, отдохнём пока.
Молодой гридень с сомнением посмотрел на мох, потрогал сапогом.
– Да ну. Ещё змея какая выползет да ужалит.
– Не трусь, городской, – засмеялся болотник, зашмыгал веснушчатым носом, – авось побрезгует. Ты же невкусный, печкою копчённый. Куда вам до нас, лесных: мы привыкшие к ветру, приволью, воздухом чистым!
Дружинник осторожно присел. Ему было не по себе: от шестичасового перехода по трясине на болотоступах до сих пор покачивало. Слушал вполуха, как сарашонок нахваливает вольное житьё:
– …да ещё голубика, брусника. Клюква скоро пойдёт. Грибы опять же. Вечером выйдешь из землянки – лягухи поют, красота!
– Дурной ты, болотник, и в грибах не разборчивый. Лягушки только квакают. Ты, небось, и не слыхал, как добрые люди поют.
– Э-э, не скажи! Иная лягуха получше вашего дьяка на клиросе выводит. И каждую опознать можно. Вот гляди.
Сарашонок сложил хитрым манером ладони и зачмокал: «Куач! Куач!»
– Это жёлтобрюхая хвастается, что водяных жуков наелась. А вот ещё, слушай.
Надул щёки и выдал низкий звук: «Урр! Урр!»
– А это жабий мужик самочку подзывает, – пояснил болотник.
– Тише. А то на твой зов все лягушки, любовью томимые, примчатся да уволокут тебя в трясину. Зацелуют этакого красавца до смерти.
Сарашонок хохотал так, что чуть все веснушки не отвалились.
Гридень тем временем разглядывал непривычно лёгкие камышовые стрелы. Хмыкал, трогая наконечники из рыбьей кости.
– Такой ерундой кольчугу не пробьёшь.
– А где ты видел гуся в кольчуге? – заулыбался болотник. – Железные наконечники тоже имеются. Только дорогие они, Хозяин для особого случая выдаёт. Вот когда мы с князем Дмитрием ваш Добриш от татарвы отбивали, так мне целых пять штук досталось. Я двух до смерти приложил, а уж потом обычными пулял, костяными.
– Ты в штурме Добриша участвовал? – уважительно спросил дружинник.
– А как же! Мне тогда тринадцать лет минуло, воин уже. А потом в булгарскую землю ходили, Субэдэя монгольского били. Сам дядя Хорь нас в бой водил, – похвастался сарашонок.
Дружинник вздохнул завистливо.
Над болотом разнеслись странные курлыкающие звуки: три, после паузы – два, и потом подряд, без счёта.
– Пошли, – сарашонок поднялся, отряхнул портки, – зовут. Князь Дмитрий сома бить отплывает. Грести придётся, Воробей.
Горожанин кивнул. Потом спохватился:
– Откуда прозвище моё знаешь? Я же не назывался тебе.
– Так рожок всё сказал, – усмехнулся болотник, – твой десятник тебе привет передал, а наш трубач выдудел.
Воробей торопливо натянул болотоступы и поплёлся вслед за резвым сарашонком, удивлённо качая головой.
Всё-таки странные они, эти болотники. По-лягушачьему могут, простым рожком целую историю выдувают. И никто сарашам не указ, даже сам Дмитрий им – друг, а не князь.
