Читать «На льду» онлайн - страница 173
Камилла Гребе
Ханне
Петер ушел. Просто взял и ушел, хотя я просила его остаться. Но чему тут удивляться? Когда он делал что-то из того, о чем я просила? Когда держал обещания? Атмосфера в салоне автомобиля подавленная. Манфред с Санчес переглядываются, но ничего не говорят. Интересно, их тоже удивило странное поведение Петера, внезапная вспышка ярости и стремительный уход или нет?
– С ним такое бывает, – поясняет Манфред, словно читая мои мысли.
Я молчу.
– Наверно, что-то случилось, – поддакивает Санчес, задерживая на мне взгляд.
Им все известно? Известно, что мы с Петером не только коллеги?
– Мы и без него прекрасно справимся, – говорит Манфред.
– Но почему вы его защищаете? – спрашиваю я. – Он просто берет и уходит, а вы делаете вид, что так и надо. Вы что, действительно думаете, что это нормально?
Они молчат.
Так мы и сидим молча. Потом звонит мобильный Манфреда. Он приподнимается на сиденье, чтобы достать телефон из кармана. При его крупном телосложении это нелегко. Слушает и поворачивается ко мне.
– Эмму видели с Вильмой полчаса назад на ее старом месте работы. Свидетель – журналист, который писал статью про Орре и брал у нее интервью.
– Что будем делать? – спрашивает Санчес.
– Поедем, – отвечает он, заводя мотор.
– Подождите, – прошу я. – Мы можем еще немного подождать здесь? Я уверена, что она придет сюда.
Манфред смотрит на меня.
– Мы не там ищем. Надо возвращаться.
– Нет, я остаюсь.
– Ты поедешь с нами, – с резкой ноткой в голосе командует Манфред.
Я открываю дверь и выхожу. На улице темно. Под ногами – обледеневшее месиво из грязи и снега.
Манфред с Санчес обмениваются взглядами.
– Делай как хочешь. Я бы советовал тебе отправиться домой поспать. Одна ты все равно ничего сделать не сможешь.
И они уезжают.
Мне зябко. Холод проникает под мокрый пуховик. Я понимаю, что забыла в машине шапку и варежки. Хорошо еще, что блокнот со мной. Лежит во внутреннем кармане куртки в безопасности. От одной мысли, что Манфред и Санчес могли бы прочитать мои заметки с комментариями, как они и другие члены команды выглядят внешне, и поняли бы масштабы моей болезни, пугает больше, чем холод.
Я сжимаю руки в кулаки и стараюсь не думать ни о болезни, ни о морозе, кусающем щеки. Я думаю об инуитах. Они переживали зиму за зимой, выдерживая самый сильный мороз. Жили в непроглядной темноте много месяцев и не переставали охотиться. И приносить жертвы морской богине Седне, чтобы та помогала им ловить добычу и не утаскивала охотников на дно. Проходит полчаса. Никого. Я надеваю капюшон и сую руки в карманы. Топчусь на месте, не зная, что мне делать. Передо мной темный и пустой дом, подготовленный к сносу. Осколки разбитых окон, наполовину заколоченных фанерой, блестят в свете луны, как острые зубы.
Может, Манфред был прав, и мне стоит поехать домой к Гунилле. Выгулять Фриду и лечь спать. И не ставить будильник. Забыть обо всем. Забыть, как Петер ушел, забыть про шапку и варежки. У меня даже возникает желание позвонить Уве. Но даже здесь, на лютом морозе, это не кажется хорошей идеей. Я лучше всю ночь просижу у заброшенного дома на Капельгрэнд, чем вернусь в эту тюрьму на Шеппаргатан.
