Читать «Москва-21» онлайн - страница 75

Меня по какой-то причине начинает трясти от злости, вызванной внутренней беспомощностью и всепоглощающей пустотой. Я достаю из кармана мобильник и, размахнувшись со всей силы, швыряю его в воду. Затем облокачиваюсь на перила руками, смотрю, как он быстро падает, растворяясь под конец в воде, потревожив гладь. Интересно, а долгим ли будет здесь ощущение свободного падения? Я закрываю глаза и вешаю голову.

Не знаю, что происходит снаружи, но в моем сознании внезапно всплывает все мое прошлое, да еще так ярко, будто бы я его проживаю заново. Вот я лежу в постели с Олей на посвяте, мы одни в гостиничной комнате, рассчитанной на четверых, уже начинает светать, а я не хочу ее отпускать и поэтому еще сильнее прижимаю к себе, ведь она подарила мне этой ночью столько тепла; а вот я покупаю у Темыча, районного барыги и одноклассника по совместительству, свой первый коробок шелухи, мы специально заходим в какую-то подворотню за кусты, чтоб нас никто не спалил, но мне почему-то весело от этого; а теперь я снимаю свои первые реально заработанные на ставках деньги в банкомате, голубые бумажки хрустят, и хоть их немного, но я переполнен радостью от поднятых почти с нуля денег; тут я, сидя с Лехой, обдолбанный крепким галлюциногенным гашишем, не выдерживаю и иду быстрым шагом блевать в туалет, начиная уже по пути, попадая струей кому-то прям на поднос, а кому-то на стол (ммм… Макдональдс, вот что я люблю); здесь я трахаю Машу у себя дома сидя с прямой спиной на кровати, потому что у меня защемило спину и я не могу делать фрикции, но перманентно продолжаю матерясь про себя заниматься этим дальше; а тут я получаю свою первую золотую медаль за первое место на межвузовских соревнованиях по боксу среди юниоров, и я неописуемо гордый и счастливый, с разбитым носом и катящимся градом с меня потом, поднимаю свою руку, когда объявляют победителя; а здесь я впервые сосусь у кого-то в квартире с Юлькой Синельниковой, мы напились, я завел ее в свободную комнату, закрылся и теперь активно ощупываю ее задницу; вот я на крыше одного из зданий в центре, рядом с Москвой-рекой, встречаю рассвет, меня пригласили сюда знакомые и я стою и думаю, что нет в мире более бесподобных мест, чем это; тут я праздную свой выпускной, все что я съел за все время, была бутылка Jameson, я общаюсь со своей бывшей и по итогу понимаю, насколько все-таки я дебил, а она принцесса, но все уже неисправимо; здесь я где-то на факультете, вышел из поточки во время пары и уже минут двадцать общаюсь по телефону с Настей по поводу какого-то проекта, мы уже вроде все выяснили, но мы только недавно познакомились и нам так приятно и весело вместе общаться, что ничто на свете не может остановить этот телефонный разговор; вот я стою где-то у входа какого-то зашарпанного клуба под утро с бодуна и нехотя выслушиваю монолог какой-то еле одетой профурсетки про то, как же все-таки несправедлив к ней ее парень, что не пускает ее ходить по клубам, но вот она-то знает, как всем будет лучше; а тут я обмениваюсь записками с Аллой на уроке математики, в нас уже ключом бьет весна, и мы находим более интересным перекидываться вырванными из тетради мелкими кривыми бумажками, полностью исписанными еще более кривым моим почерком; а теперь я дома, лежа на кровати на старом районе, уже четвертый час беседую ночью по телефону со своей одноклассницей, мы тихо говорим друг другу милые романтичные фразы про любовь, отношения и детство, и мне до боли приятно говорить с ней сейчас об этом. Почему-то под занавес я вспоминаю свое раннее детство. Мне лет пять, мы с родителями приезжаем домой в квартиру, заходим внутрь. Зима, поэтому я весь разодетый, в джемпере, зимних штанах, в завязанной под подбородком шапочке, валюсь прямо на огромный ковер в холле. Со всех комнат с настежь распахнутыми дверьми бьют яркие оранжевые лучи заката. В руках я держу и рассматриваю маленького стеклянного ёжика, который отражает этот свет всеми цветами радуги. Я очень долго изучаю его, а потом улыбаюсь такой же радужной улыбкой. Я по-настоящему счастлив. И нет ни печали, ни тоски, ни религии, ни статусов, ни автомобилей и дорогих шмоток, ни телефонов, забитых сотнями ненужных контактов, ни либидо, ни женщин, ни государств, ни планеты, ничего. Есть только я и этот необъятный мир добра, я понимаю, что я очень люблю тех, кто его придумал. И как-то так тепло и хорошо мне становится, что хочется, чтобы всем было так же.