Читать «Москитолэнд» онлайн - страница 113

– Ты изменил ей? – просипела я.

Он попытался что-то сказать, но захлебнулся словами.

Я тоже плакала, но слова выпорхнули на ура:

– Ты изменил маме?

– Мэри, – выдавил папа, – все…

– Никогда меня так не называй.

Я сидела там застывшая и гадала, растает ли когда-нибудь сковавший тело лед правды, излечат ли когда-нибудь объявшее мир безумие.

Кто-то не выключил телик в гостиной…

– …и пока нет сведений ни о количестве пропавших солдат, ни о выживших. Источники, близкие к Пентагону, как всегда молчат. И в этой неизвестности остается только молиться за их родных и близких. Слово тебе, Брайан.

– Спасибо, Дебби. С нами была Дебби Франклин из Кабула. Еще раз для тех, кто только что к нам присоединился, – последние новости из Афганистана…

Я вжалась в старый мамин диван, переваривая последние новости. Будто какая-то гигантская головоломка, тысячи разрозненных штук сложились в одну уродливую и постыдную фигуру.

– Мы назовем ее Изабель, – произнесла Кэти сквозь слезы.

– Что?

– Твою сестру. Мы назовем ее в честь твоей тети. Изабель.

«Ну разумеется», – подумала я. Но ничего не сказала.

Папа из ниоткуда выудил маленький бумажный сверток, как попало обвязанный широкой красной лентой, и положил мне на колени.

– А это что за хренотня? – Я намеревалась ругаться как можно чаще и отвратительнее.

– Это дневник, – ответила Кэти, будто это все объясняло.

Будто дневник – честная плата за то, что папа изменил маме и обрюхатил этот мамозаменитель.

– На кой хрен мне дневник?

Кэти прочистила горло и посмотрела на папу.

– Чтобы ты могла писать письма сестренке, – прошептал тот.

Я уставилась вниз, на пакет, лишь бы избежать зрительного контакта.

– Я об этом читал, – продолжил папа, – и подумал, вдруг ты захочешь попробовать. Так ты сможешь общаться с ней еще до рождения. И… не знаю, вдруг это поможет тебе со всем справиться. Как-то так.

Я развязала ленту, развернула бумагу, взяла дневник. Никакого кожаного переплета или типа того, и уголки уже потрепанные. Я думала, папа извиняется. Что это его откуп. Но блокнот оказался дешевым – во всех смыслах.

Настоящие извинения стоят дорого, потому что приходится стоять там как идиоту и каяться вслух, чтоб весь мир услышал: «Мне жаль». А мир как обычно ответит громогласным: «Да, да, тебе жаль». Папа ничего подобного делать не собирался. Вообще не уверена, что он на это способен. Такого рода смирение требует любви глубочайшей, коей он никогда не испытывал.

– Конечно, если планируешь однажды отдать ей дневник, наверное, лучше избегать размышлений о, ну… знаешь, трагической реальности. Или хотя бы об отчаянии.

Я уставилась на него, недоумевая, как меня могли породить чресла вот этого человека.

– И как ты себе это представляешь, пап, учитывая, что наша семья весьма реально погрязла в отчаянии?

Он закатил глаза и раздул ноздри:

– Я пошутил, Мим. Пытаюсь немного снять напряжение. Пиши, что хочешь. Расскажи малышке Из обо всех зверствах жизни. Я просто надеюсь, что и о чем-нибудь хорошем ты тоже вспомнишь.