Читать «Меморист» онлайн - страница 21

За две недели до этого он подготовил материал о ФНОП — Фронте национального освобождения Палестины, первым предав огласке информацию о том, что эта террористическая организация находится на грани краха и что глава группировки, Надир Абдул, брат Ахмеда, будет в самом ближайшем времени смещен со своего поста. Через двадцать четыре часа после того, как статья вышла в свет, Надир покончил с собой. Через двенадцать часов после его похорон Давиду пригрозили смертью. Не желая рисковать, газета, в которой он работал, наняла лучшую частную охранную фирму для защиты своего сотрудника и его семьи.

В живых остался только Давид, в тот вечер опоздавший на праздничный ужин. Бог, в которого он больше не верил, сыграл с ним садистскую шутку, сохранив ему жизнь. Но что это была за жизнь, когда каждую минуту каждого дня у Давида перед глазами в замедленном темпе, раз за разом прокручивались образы того, как он находит на месте взрыва изуродованные останки близких, с каждым новым повтором становясь все более жуткими? Считалось, что время воздействует на память совсем не так. Оно должно было сглаживать острые края, смягчать все самое страшное.

И дело было не только в личной трагедии Давида. Бесконечный цикл насилия, ответных ударов и нового насилия продолжался. Багдад, Могадишу, Тель-Авив, Кербела…

Ялом писал о терроризме, начиная с середины девяностых. Проникая в ячейки боевиков, встречаясь с террористами-смертниками и их родными, составляя летопись их методов и безумия, он также описывал меры, принимавшиеся для поимки террористов и разрушения их замыслов. За многие годы Давид насмотрелся на сотни новых мышеловок, наслушался заверений в том, насколько каждая следующая лучше всех предыдущих. Но это была неправда. И смерть его жены, двух сыновей, дочери, родителей, теток, дядьев, сестер и братьев была лишь малой крупицей в доказательстве этого страшного факта.

Коллега-журналист по имени Луис Рене Берес однажды написал, что Израилю, столкнувшемуся с угрозой самому своему выживанию, следует перестать быть жертвой. «Вместо этого, — продолжал он, — Израиль имеет печальное, но совершенно законное право стать палачом. И с точки зрения обеспечения безопасности своих граждан, — завершалась статья, — это право теперь превратилось в четкую обязанность».

И для Давида Ялома это тоже стало обязанностью. Причем не только как журналиста. Он видел письмена на стене, выведенные кровью его родных: время создавать более совершенную мышеловку давно прошло. Всегда найдется способ перехитрить новую систему. Теперь речь шла уже не о мышеловках, а о том, чтобы изменить сам образ мышления и мышей, и тех, кто их ловит. И о том, чтобы наказать тех, кто создает эти системы, которые не смогли защитить родных Давида. Через пять дней все эти люди соберутся вместе, усядутся в каких-нибудь десяти метрах над этими пещерами, чтобы насладиться выступлением Венского филармонического оркестра, отметив тем самым окончание ежегодной конференции Международного агентства по системам безопасности. Они лишь принесли израильскому журналисту извинение, а этого было слишком мало.