Читать «Масть» онлайн - страница 25

Здесь, впрочем, расклад немного иной. Дядюшка не просто посоветовал, а можно сказать, велел явиться на бал, который графиня Яблонская устраивала по случаю святых дней в своём городском доме.

– Пора тебе выходить в свет, – пояснил он, прихлёбывая из высокого стакана мадеру. – На других посмотришь, на тебя посмотрят. Знаешь, кто сказал «врага нужно знать в лицо»? Не знаешь? Вот и я не знаю, а сказано верно. Тем более напрямую дерёмся мы нечасто, всё больше дипломатия да разведка… В общем, представлю тебя графине. Ты только дурачка из себя не строй и не хами особо. Графиня ведь кое в чём дура дурой, а в чём-то хитра, как лиса из китайских сказок… да и из наших тоже.

В общем, я тоже был не прочь поглядеть на Великую Мать, как между собой называли её в тверском Ночном Дозоре. Графиня Виктория Евгеньевна Яблонская, вдова шестидесяти четырёх лет от роду… во всяком случае, так полагают люди. Высшая волшебница, вне рангов. Двадцать лет как возглавляет Ночной Дозор Твери, заменив на этом посту перебравшегося по неизвестной нам причине в Малороссию Великого мага Фому Никитича Булытникова. Весьма своеобразная, говорят, особа.

Ну и другие Светлые вокруг неё будут виться. Из наших же – только дядюшка да я. Остальных пускать в столь высокое общество сочтено неприличным. Что поделать, так последние годы сложилось, что почти все наши дозорные – мещане да купцы. Есть и из духовного сословия, впрочем, но им на балу тем более не место.

По словам дядюшки, пасхальный бал у графини – это многолетняя здешняя традиция. Иные Твери, и Светлые, и Тёмные, в этот день заключают нечто вроде перемирия… хотя и войны между нами давно уже особой нет, а есть та хитрая суета, которую дядюшка называет «большой игрой». Ему простительно, он же неумеренный поклонник шахмат. Подозреваю, для того он меня к себе из столицы переманил, чтобы иметь достойного партнёра. Хотя, по правде сказать, играет он куда как лучше.

За этими мыслями я сам не заметил, как доехал до места моего назначения. Дом графини, выстроенный в итальянском стиле, призывно мерцал разноцветными фонарями, укреплёнными на решётчатой ограде – это притом, что ещё не зашло солнце. Одно слово – Светлые.

Велев Тимошке сидеть смирно и никуда не отлучаться от лошадей, я покинул возок, вошёл в распахнутые ворота. Перед тем как подняться по мраморным ступеням к парадным дверям, поглядел на дом сквозь Сумрак.

Исчезли колонны, исчезла лепнина по стенам и над крышей. Мрамор преобразился в кирпич, чугунная литая ограда сделалась живой изгородью из какого-то удивительно высокого и удивительно колючего шиповника. Причём цветущего во всю силу – это в середине-то апреля!

Впрочем, долго разглядывать сумеречную грань дома я не стал. Поднялся, дёрнул шнур колокольчика, доложил о себе сунувшемуся на звон лакею – и немедленно был препровождён в общую залу.