Читать «Магазин путешествий Мастера Чэня» онлайн - страница 6

Есть такая профессия – камеры таскать. Операторы телевидения редко бывают маленькими и слабыми. Сто килограммов мышц для них – что-то вроде нормы. От них шарахаются: заработать по скуле железным углом камеры, лежащей на плече такого оператора, не радость.

Степа Ганчук был знаменит с конца девяностых после своих поездок в Пекин. В первой из них он только успел вселиться в гостиничный номер, как туда буквально ворвалась китайская девица в какой-то униформе с большим конвертом в руке. А раз конверт – значит, по делу.

Степа кивком показал ей, куда эту штуку положить, и вернулся в ванную, из которой она его, собственно, и выдернула с бритвой в руке. А когда буквально через минуту снова вошел в комнату, девица была уже в его постели, и очевидно голая. Степа не то чтобы думал – он вместо этого застегнул на животе рубашку (повезло, что брился одетый), молча повернулся, вышел из комнаты и отправился вниз, к стойке регистрации, протестовать. И правильно сделал, потому что минут через десять в комнату постучался бы мужчина в форме местного полицейского, и дело бы запахло немалыми деньгами. Стандартный трюк для Пекина тех лет, но Степа о нем не знал, у него просто сработало чутье.

А второй прославивший его эпизод был во время встречи на высшем уровне в том же Пекине, опять же в девяностых, когда главным человеком там еще был дедушка Цзян Цзэминь, а с визитом к нему приехал Ельцин. Операторов телевидения тогда выстроили на обычной для таких случаев платформе за бархатным канатом: всех, российских, китайских, каких угодно.

Степа в ожидании выхода Бориса Николаевича прошелся по залу и немножко поснимал с плеча, а когда вернулся, обнаружил, что китайские коллеги почти оттеснили его треногу с возвышения, причем оттеснили во второй ряд из только что законно занятого им первого. Что, кстати, для китайцев очень характерно.

Китайского Степа не знает, но он в том и не нуждался. Он просто пустил в ход плечи, бока, локти, заново отвоевывая свое законное место. Но китайцы – тоже, раз операторы, не слабые – стояли кучно и мощно.

– А внизу под платформой, – рассказывал Степа мне и прочим заинтересованным лицам, – крутится какой-то маленький китайский гаденыш в черном костюме, старый, но что, сука, характерно – с черными волосами, вот прямо у меня под ногами. Смотрит на меня, видит, что животное мучается – и говорит на специфическом таком русском языке: «Что-о? Пло-охо?» Пшел, говорю ему, на хрен, без тебя тут… «Нисего-о, – без всяких обид утешает меня гаденыш, – нисего-о, сичас будет хорошо-о».

– И тут, – завершил рассказ Степа, – в дверях появился наконец Борис Николаевич. Крашеный старый гаденыш подошел к нему, обнял, и они вдвоем подошли к микрофонной штанге в центре зала перед операторской платформой.

За свои подвиги Степа был удостоен почетного титула Ганчук-Пекинский.