Читать «Любовница смерти» онлайн - страница 118
Борис Акунин
Старт состоится от Триумфальной арки. г. Неймлеса будет сопровождать камердинер на бричке с багажом и запасными элементами для трипеда. Мы будем следить за продвижением смельчака и регулярно печатать телеграммы, получаемые из пунктов трудного маршрута.
II. Из дневника Коломбины
Я просыпаюсь, чтобы уснуть
"Оказывается, я ничего не знаю. Кто я, зачем живу и вообще – что такое жизнь. Гэндзи однажды процитировал какого-то древнего японца, который сказал: «Жизнь – это сон, увиденный во сне».
Древний японец совершенно прав. Еще полчаса назад мне казалось, что я бодрствую. Что я много дней спала и очнулась только тогда, когда в глаза мне ударил луч электрического фонаря и взволнованный голос спросил: «Коломбина, вы живы?» И в тот миг мне приснилось, что я пробудилась ото сна. Я словно заново услышала звуки настоящего мира, увидела живые краски, а стеклянная колба, отделявшая меня от яви, рассыпалась вдребезги. Нет ни Вечного Жениха по имени Смерть, ни таинственного и манящего Иного Измерения, ни мистических Знаков, ни духов, ни зова черноты.
В течение трех дней после того, как меня чуть не заграбастала «смерть с маленькой буквы», я наслаждалась воображаемой свободой – много смеялась и много плакала, изумлялась всякой обыденной ерунде, ела пирожные, шила небывалое платье. Исколола себе все пальцы – очень уж неудобный материал. Каждый раз вскрикивала и еще больше радовалась, потому что боль подтверждала реальность бытия. Как будто боль не может присниться!
Сегодня я надела свой сногсшибательный наряд, и всё не могла на него нарадоваться. Такого платья ни у кого больше нет. Оно из «чертовой кожи» – блестящее, переливающееся, хрустящее. Для своего мотовояжа Гэндзи обзавелся дорожным костюмом из этой ткани, и я сразу в нее влюбилась.
Платье совершенно несносное, в нем всё время то жарко, то холодно, но зато как оно сверкает! На улице на меня беспрестанно оглядывались.
Я была абсолютно уверена, что солнце, небо, скрипучее платье и красавец-брюнет со спокойными голубыми глазами существуют на самом деле, что это и есть реальная жизнь, а больше ничего и не нужно.
Пестрый балаган, возведенный старым выдумщиком Просперо, при первом дуновении свежего, настоящего ветра разлетелся, словно карточный домик.
Гэндзи опять проводил меня до двери, как вчера и позавчера. Он думает, что после случившегося мне страшно одной подниматься по лестнице. Мне совсем не было страшно, но я хотела, чтобы он меня провожал.
Он обращается со мной, как с фарфоровой вазой. Перед расставанием целует руку. Уверена – он ко мне неравнодушен. Но он джентльмен и, должно быть, чувствует себя связанным тем, что спас мне жизнь. А вдруг я не оттолкну его из одной лишь благодарности? Какой смешной! Как будто благодарность имеет хоть какое-то отношение к любви. Но таким он нравится мне еще больше.
