Читать «Любовь к каждой собаке» онлайн - страница 20

Трем собакам повезло – они успели занять места на теплых канализационных люках, от которых шел белый пар, и задремали. Видимо, это была единственная возможность хоть немного согреться. Еще несколько собачек уселись рядом, будто ожидая своей очереди на тепло.

Я нашла точку, откуда был сделан кадр, так тронувший меня. Теперь я видела сцену на фотографии своими глазами. Обязательно вернусь сюда с камерой.

– Это Макс! – Лена вывела большого пушистого пса и вручила мне поводок. Мы вышли за ворота приюта, и Макс дернул в сторону парка. Я еле успевала за ним, а Леша и Санька за мной. В парке Макс не успокоился, все рвался куда‐то. От натяжения ошейник впивался ему в горло, пес кашлял, но все равно тянул. Мне было трудно его удержать, и я передала поводок Леше. Они сделали круг вдоль забора и мы решили отвести Макса обратно. Слишком выматывающей оказалась эта прогулка.

Потом был Байкал. Байкал шел спокойно, но на ласку не отвечал и играть не пожелал. Как ни старались мы с Санькой с ним подружиться, ничего не получилось. Пес был равнодушен и, казалось, ждал, когда же от него отстанут.

Лелик, такой активный и прыгучий в клетке, гулять в парке не захотел, тянул в приют, как будто боялся, что за ним придут хозяева и не застанут. Пришлось вернуться.

Мы замерзли и устали. Устали от адского лая и ужасного запаха, суеты и беготни, бесконечной просьбы в собачьих глазах. Устали сочувствовать и переживать. Подавленные, сели в машину и долго ехали молча. Ближе к дому стали делиться впечатлениями. Саша сказал, что хочет обязательно поехать в приют еще раз, но только чтобы ему разрешили самому кормить собак. Мы с Лешей решили, что наша поездка была не слишком полезной. Потратили целый день, а накормили всего сорок собак. Настроение после увиденного ужасное, обувь грязная, одежда пропахла. А главное – все бессмысленно, кашей проблему не решить.

– Как ты думаешь, – спросила я у Леши, – из этого может получиться кино?

– Это такая тяжелая тема, а ты очень впечатлительная. Пожалей себя.

Я смотрела в окно машины на заснеженную Москву, на укутанных румяных людей, а перед глазами стояли две рыжие собачки за решеткой. Они так ждали каши, вертели хвостами, вставали на задние лапки, просовывали морды между прутьев, принюхиваясь к запаху еды, но последнюю порцию Леша поставил в соседний с ними вольер. Рыженьким каши не хватило.

Вечером Санька задумался вслух:

– Вот у меня подушка и одеяло. А как же сейчас собаки в приюте?

Мне нечего было ответить.

– Я, когда вырасту, возьму где-нибудь миллион и построю теплый и большой приют для собак. Буду кормить их кашей каждый день. И воды там будет сколько хочешь.

– А что ты станешь делать, когда миллион закончится, а собаки захотят есть? – спросила я, выключая свет.

– Не знаю, – разочарованно ответил Саня.

* * *

В приют мы больше не ездили, но в мыслях я была там каждый день. Идея снять документальный фильм про приютских собак не отпускала.

Пока меня терзала нерешительность, ушла зима. Москва потеплела и посветлела. Время проходило, а я оправдывала свое бездействие ожиданием какого-нибудь знака. Мне словно не хватало последней капли сопереживания, чтобы взяться за камеру. И вот однажды эта капля все-таки набралась.