Читать «Любимые женщины клана Крестовских» онлайн - страница 62

Санька надел штаны и рубашку с длинными рукавами: комаров в лесу жуть сколько, болото совсем рядом.

– Мам, я за грибами!

– Далеко не заходи!

– Ладно, – улыбнулся он: знала б она!

В этот момент постучали в дверь.

– Хозяйка, можно войти? – Махотин просунул голову в дверной проем.

– Заходите, Борис Никитич!

Санек удивился. Что-то зачастили к ним городские!

За Махотиным в дом вошла девушка.

– Елена Ивановна, это Алена, моя дочь. Привел с Саньком познакомить. Скучно ей здесь одной.

– Здравствуй, Алена. Проходи.

Санек досадливо поморщился: накрылся поход в лес! Не тащить же ее с собой!

Алена наблюдала за мальчишкой. «Папочка, похоже, навязал меня этому малолетке. Ну да ладно, главное, чтобы он меня с местными ребятами свел, а там посмотрим!» Она протянула ему руку. Санек осторожно сжал ее пальцы и важно кивнул.

– Привет! Хочешь, в лес свожу? За грибами, – неожиданно для себя самого выпалил он.

Алена оглянулась на отца. Гулять по лесу с Саньком в ее планы не входило.

– Мы одни пойдем?

– А зачем нам еще кто-то? Больше народу – меньше грибов. Ты грибы собирать умеешь?

Алена не умела. Она никогда не была в лесу с целью что-нибудь там собирать. Они изредка выезжали с друзьями на мотоциклах в лесопарк поваляться на травке. И все. А грибы и ягоды ее мать покупала на рынке.

– Научишь! Я в них не разбираюсь.

– Елена, моя помощь вам не нужна? – спросил Махотин у Санькиной матери.

Та отрицательно покачала головой.

– Тогда я пошел. Алена, домой к обеду вернись, часам к трем. А то мать рассердится.

Махотин чмокнул дочь в щеку и ушел. Санек окинул Алену критическим взглядом. Одета слишком чисто, но это ее дело. И кто его за язык тянул! Чего вдруг так расщедрился, в лес позвал? Он положил в мешок еще один ножик и кивнул на дверь: мол, пора топать.

– До свидания, Елена Ивановна. Приятно было познакомиться. – Алена вышла вслед за Саньком.

* * *

Воронин Семен Лукич сидел на крыльце и курил. Ему нужно было подумать, а думать без курева он не умел. Ругал себя нещадно за полторы пачки использованных за день папирос, но наутро опять закуривал.

Семен Лукич всю жизнь прожил в Рождественке. Спроси его, почему он так привязан к этим местам, и не ответит. Патриотизм, однако. Громко звучит, но красиво! Есть чем гордиться. Красота мест неописуемая. Правда, с норовом красота! И речка с омутами, не простая речка! Сколько жизней унесла! И лес вокруг сказочный. Только такой, как в страшной сказке, а не в доброй. И, вишь, не всегда из этого леса люди домой возвращались. Ему как участковому об этом известно как никому.

Была у Лукича одна страсть. Вернее, две. Одна – женщины. Чего ни говори, а охоч он до женского пола! Поэтому и с женой не сладилось. Полина понять его натуру не смогла. Выгнал, когда очередной скандал устроила. Он тогда к бухгалтерше клинья подбивал. У той уж год как муж умер. В самом том состоянии была баба, в подходящем. Узнала Полина, вой подняла на всю деревню. Жалко ей, что ли? По совести, не любил он ее никогда. Потому и расстался без сожаления, обратно в Кротовку к родителям вернул. Сказал – скандальная больно. Проглотили молча обвинения. Да и как не проглотить: зять-то – власть!