Читать «Барселона. Проклятая земля» онлайн - страница 337
Хуан Франсиско Феррандис
Когда наружная повязка была снята, судья потянул за пропитанную мазью ткань, прикрывавшую кисть и предплечье. Элизия скривилась от боли, когда рука полностью оголилась. Повисла абсолютная тишина: барселонцы смотрели на рану. Кожа была красная и вспухшая, выглядела рука малоприятно; зато рана не гноилась и не источала зловония. Все видели, что на пальцах нарастает новый слой кожи.
– Она выздоравливает! – объявил судья, не скрывая своего волнения.
Площадь взорвалась ликующими криками, каких здесь никогда не бывало, а Элизия разрыдалась. Горожане простирались ниц и благодарили Господа, люди семейные смыкали объятия: всем было явлено, что Бог принял сторону ясноглазой хозяйки «Миракля», покупавшей у них овощи и скот для общего стола. Года прижимала подругу к груди, и даже у Фродоина по коже пробежали мурашки. Берта помахала Элизии издали, но и на ее лице читалось облегчение.
Элизия обернулась к еврейке-целительнице, тихо плакавшей в стороне. Только эти две женщины знали, как тяжко им приходилось в те дни, когда боль становилась невыносимой, а рука выглядела ужасно.
На площадь вышли члены трибунала, судьи почтительно склонились перед Элизией. Они внимательно осмотрели обожженную руку, и городской судья властно призвал к молчанию.
– Бог сказал свое слово, и Барселона торжествует, – объявил судья из Жироны. – Эта женщина говорила правду, когда поклялась, что не знала, что ее супруг являлся
И снова наступила тишина. Божественная воля была неоспорима. Судья продолжил:
– Асториус, законный представитель графа Барселонского в отсутствие Берната из Готии, должен подписать официальное
– Так и будет записано от имени графа Берната из Готии во славу Господа, – громко объявил Асториус.
Виконт был искренне рад за Элизию, но страшился гнева Берната. Несомненно, такой исход дела будет стоить ему должности, если только он не докажет свою полезность каким-нибудь иным способом. Теперь Асториусу предстояло войти во дворец вместе с судьями и
Вся площадь превратилась в кипящий котел: каждый стремился подойти, чтобы своими глазами увидеть руку Элизии, и каждый поражался так, будто узрел священную реликвию. Еще более изумив горожан, Фродоин опустился на землю перед хозяйкой «Миракля», которая продолжала лить слезы. Элизия подняла священника с колен и печально улыбнулась:
– Мой епископ… у меня получилось.
– Прости меня, Элизия, – произнес он с дрожью в голосе. Он никогда больше не сможет смотреть на нее так открыто, как смотрел прежде, пускай даже все и закончилось хорошо.
– Я знаю, почему вы так поступили, Фродоин. Это было ужасно, но я не держу на вас зла.