Читать «Барселона. Проклятая земля» онлайн - страница 311

– Мы должны укрыться в Павии. Стены там крепкие, мы будем в безопасности.

В свои пятьдесят семь лет Иоанн Восьмой оставался энергичным политиком, занятым делами земными, в первую очередь – защитой Папской области. Понтифик недрожащей рукой отлучал от Церкви королей и вельмож, если они чем-то мешали его интересам.

Папа обернулся к Ришильде, которая следовала за ними с покрытой вуалью головой; женщина одарила его чувственной улыбкой, разбудив самые греховные фантазии. Он еще вполне способен удовлетворить эту красотку – вот о чем подумал понтифик и спросил себя, как далеко готова зайти королева ради обретения того, что ей всего желанней.

– В Павии я короную вашу супругу императрицей. Я должен отблагодарить Ришильду за то, что она убедила вас выступить в Италию. В вас нуждается вся империя.

Карл понуро кивнул в ответ. Рядом с жизнелюбцем Иоанном король франков выглядел стариком – лысым, с дряблой кожей. После коронации не проходило и дня, чтобы Карл не проклинал императорскую диадему, к которой он так стремился прежде.

– Побольше веры, Карл! – Призыв Иоанна прозвучал не слишком убедительно. – На Равеннском соборе епископы вас поддержали.

Карл прикусил язык, чтобы не высказать горькую истину: эти сто тридцать епископов попрячутся, как крысы, едва завидев штандарт Карломана над лесом из копий. Без помощи Бозона и других франков ему конец.

Когда они достигли алтаря, окутанного клубами ладана, Карл без сил повалился на трон, ему хотелось плакать. Во время благодарственной мессы в честь встречи двух глав Священной Римской империи государь думал про свою мать, Юдифь Баварскую, и про мечты о величии, которыми было наполнено его детство. Сейчас она, наверно, плачет о своем сыне. Карл Лысый чувствовал себя отвергнутым Богом и проклятым Историей.

65

Столы накрывались так, как на пирах в самых фантастических балладах, которые поют барды. Сначала – сушеные фрукты и сыры пяти видов; затем супы из цыплят с корицей и вина́ с сухарями; потом лохани, доверху заполненные жареной рыбой, кроликами и птицей с начинкой из каштанов, снятыми с вертела быками, запеченной свининой с приправой из требухи, яиц, чеснока, тмина и старого сыра; а под конец – молоко, кипяченное с медом, айвой, халвой и другими сладостями. Долгие годы Коронованный город будет помнить свадебное пиршество, которое Года устроила в саду своего дворца. Гостей набралось около сотни, большинство принадлежало к готской знати Барселоны, Ампурьяса и Жироны. Чуть в отдалении – чтобы не обидеть аристократов – накрыли стол для семей бывших рыбаков, ныне преуспевающих торговцев солью.

Между деревьями протянули веревки с цветочными гирляндами, а из Жироны пришла группа учеников церковной школы с арфами, виолами и тамбурином. Года чванливо обходила столы и с гордостью рассказывала о будущей династии Арженсии. Ни один из советов, полученных от добрых друзей, не заставил женщину отступиться от своего намерения. Этих людей не подвергали изгнанию, они не знали, как живут простолюдины, на нищете которых зиждутся привилегии знати, не видели их борьбы за выживание. Ее спасли именно такие смердящие голодранцы, и Года, не обинуясь, нарушала священные правила; Арженсии с Эрмемиром суждено дать начало дому с вековой историей.