Читать «Лихое время. «Жизнь за Царя»» онлайн - страница 183
Евгений Васильевич Шалашов
– Отче, ты бы Костромитинова позвал, – попросил князь.
– Еще и царем не стал, а командует… Не хватало мне на побегушках бегать… – сварливо буркнул игумен, но смилостивился: – Позову.
Князь видел супругу плачущей едва ли не впервые. Мария, провожая мужа в походы, никогда не причитала, как прочие бабы. А тут, поди же ты… После смерти боярина Романова и боярина Шереметева княгиня сделала то, что должны были сделать мужчины, – собрать зерно, холопов и серебро.
Когда княгиня привела обоз и ополченцев, была похожа на воительницу – осунувшееся лицо, впалые щеки и жесткий прищур в глазах, словно бы целила из мушкета… Он тогда испугался – кому охота, чтобы супружница стала похожа на бой-бабу… Но в то же время гордился женой, которая сумела довести ценный груз и людей, не испугавшись ни расстояния, ни ляхов. Но гордость – гордостью, а такой Мария нравилась ему гораздо больше…
– Ну-ка, Машенька, не плачь! Я куплю тебе калач! – погладил князь дочку и сам удивился – как складно получилось!
Машка перестала реветь, улыбнулась во весь щербатый рот, а потом неожиданно посерьезнела и заявила:
– Ну, батюшка, где ты калач-то купишь? Не на Москве, чай. Да и на Москве нынче с калачами худо! – вздохнула девчонка по-взрослому.
От хохота у Даниила Ивановича закружилась голова, но удержаться не смог…
– Ох ты, господи, калача ей надо! А кто петушки лопает? – возмутилась мать и с улыбкой пояснила супругу: – Отец настоятель Машке каждый день сахарных петушков приносит. Откуда и берет-то?
– Дедушка настоятель мне вчера сахарного зайца принес. Вот! – выпалила девчонка.
– Надо говорить – отец настоятель, – наставительно сказала мать, делая вид, что дергает девчонку за ухо, а та, скривив мордашку, сделала вид, что ей больно…
– Это для тебя – отец настоятель. А мне разрешил себя дедушкой называть! – сообщила Машка. – Он добрый. И чего его все боятся?
– Драть тебя надо! – вздохнула Мария, обнимая девчонку.
– Надо! – радостно подтвердила Машка. – Драть, как сидорову козлуху!
Да уж, какое там дранье! За то время, пока княгиня Мезецкая вела обоз из Лавры до вотчины боярина Шереметева, потом везла всех в Ипатьевский монастырь, а потом до Кирилло-Белозерской обители, отстреливаясь от голодных волков, отбиваясь от ляхов и местных татей, такого натерпелась, что не всякому мужику по силам. А Машка за весь путь ни разу не пискнула!
Машка, прижавшись к материнской груди, засопела. Потом, оторвавшись, вскочила и побежала к топчану, на котором они спали.
– Точно, Маша-растеряша! – Вернувшись, княжна Мезецкая гордо предъявила почти целого сахарного зайца: – Я ведь для вас приберегла. Ну, хвост ему немножко отгрызла…
Даниил Иванович откинулся на подушку, закрыл глаза, чтобы не заметили слез, сглотнул комок:
– Вы уж ступайте… Сейчас Леонтий придет, о делах нужно думать. Потом…
Поддавшись неожиданному порыву, взял руку жены, поднес ее к губам и поцеловал…
– Ты что, Данила Иванович? – опешила Мария. – Разве так можно? Где ж это видано, чтобы супруг у жены руки целовал?
– Можно! – улыбнулся князь. – Муж для жены – наиглавнейший господин после Господа Бога. Стало быть, что я хочу – то и делаю…