Читать «Лес теней» онлайн - страница 84

Последний лист тетради: 2 июля 1979 года. Последняя исповедь.

Я покончил с прошлым. Все, что было раньше, нужно забыть. Дом, психологию, пациентов, больницу. К Бурну это тоже относится. Мне это далось нелегко, но я попросил его больше не приходить ко мне. Я увидел, как он съеживается на глазах. Кажется, я еще никогда и никого не обижал так сильно.

Завтра я сожгу все личные дела пациентов.

Я должен оставить в прошлом все, что не успел завершить. И восстать из пепла…

Днем позже Бурн повесился. За день до запланированного двойного убийства. Того, что должно было завершить серию.

Короткий треск вольфрамовой нити. Затем полная темнота, и снова свет.

Где же ответ на вопросы? Где разгадка?

Нет! Это не могло просто так закончиться!

Все эти жертвы…

«Вот что самое важное в жизни, – повторяла его коллега Жизель. – То, как мы умрем. Место, мгновение, обстановка. Роль, сыгранная в последние секунды… Если у нас и останется какое-нибудь воспоминание, то только это…»

Дюмортье, Лефевры, Потье, Прюво, Кликнуа, Оберы, Бемы… Каким было их последнее воспоминание?

Давид еще раз очень медленно произнес каждую фамилию. Дюмортье… Лефевры… Потье… Прюво… Кликнуа… Оберы… Бемы…

Перед глазами у него лежали отчеты о вскрытии, однако он их даже не открывал, оставляя самое ужасное на потом. Он снова пролистал личное дело. Несколько газетных статей. Светло-зеленые листы. Фотография Палача – живого. С улыбкой, с белым чубом, ниспадающим на левую сторону очень высокого лба, который пересекал длинный шрам. Сильная косоглазость. Стереотип психопата. Портрет самого Зла… Затем шли экспертные заключения криминалистов, касающиеся обнаружения тела повесившегося Палача, и перечисление более десятков улик, обнаруженных у него дома. В самом конце были представлены свидетельские показания, на сто процентов доказывающие вину Бурна.

Больше ничего.

Обескураженный, Давид закрыл папку. Выходит, что за все эти годы он ни на шаг не приблизился к разгадке личности Палача. Что многочисленные теории и гипотезы по поводу Палача, описывающие его как какого-то мясника, человека холеричного, асоциального, шизофреника, – ерунда! Вранье! Мозг Палача был намного более сложным. Более неоднозначным.

Дорого бы Давид заплатил, чтобы узнать, о чем говорили друг с другом эти два несчастных существа на протяжении целых дней, проведенных вместе в больничной палате.

Мог ли Бурн покончить с собой лишь потому, что Артур отказался проводить с ним в дальнейшем сеансы психоанализа? Так ли просто объяснялась его смерть?

Нет, конечно же нет… На разрозненных листках и в тетради Артур записывал только то, что устраивало его как врача, это было ясно.