Читать «Балканский рубеж» онлайн - страница 86

– Без НАТО за плечами ты не был бы таким самоуверенным, Смук.

– Не перебивай, времени нет. Аэропорт – не та вещь, чтобы оставлять без присмотра. С завтрашнего дня туда начнут прибывать люди. Не военные – мирные. Что-то вроде охраны порядка. Ты не будешь их трогать, вмешиваться в их дела и вообще замечать их присутствие. Заброшенные технические здания в южной части аэропорта – они разместятся там.

Чарич, наконец, решился посмотреть противнику в глаза:

– С чего ты взял, что я?..

Во взгляде Смука не было ничего угрожающего.

– Ни один твой человек не пострадает. Я лично пришел сюда, чтобы гарантировать тебе это. Вы спокойно упакуете вещички и уедете. Образцовая эвакуация. Майорские погоны. Или – сам знаешь.

Не дожидаясь ответной реплики, Смук развернулся и направился вслед за Штерном. Чарич еще несколько секунд стоял на месте, глядя оаковцу в затылок. Потом двинулся назад к своим. Доски ходили под ногами, задавая ритм шага. Ни один твой человек не пострадает. Ни один твой человек не пострадает.

Смук добрался до своего берега первым и сел на заднее сиденье джипа рядом с гостем:

– Привет, доктор Штерн!

Тот улыбнулся:

– Привет, Фитим!

Чарича у машины ждал заместитель, нервный поручик Прийович из последнего пополнения:

– Кто это был? Что ему было надо?

Чарич пожал плечами, устало плюхнулся на сиденье:

– Подтвердил, что доктору ничего не угрожает.

Две автомобильные колонны разъехались от реки в разные стороны, подняв клубы пыли. Старушка проводила оаковцев взглядом, покачала головой, похлопала осла по спине. Они вдвоем медленно побрели к мосту.

Глава 21

Милич оставил Шаталова у себя в кабинете, сам уехал по служебным делам до обеда. Предупредил, что потом пойдут знакомиться со старшим из «охраны порядка».

Шаталов расположился с полицейскими бумагами на диване у окна. Порой чтение сухих отчетов дает больше представления о событиях, чем десяток устных рассказов. Жестокая и безысходная картина происходящего поглотила Шаталова надолго. Смерть, насилие, беззаконие, террор. Бесконечные «-ичи», «-овичи» и «-евичи» в списках пострадавших или погибших. В редких случаях жертвами оказывались и косовары. На полях некоторых протоколов встречались рукописные пометки – может быть, это Милич оставлял напоминания сам себе: «добиться подачи в международный розыск», «скрылся на временно неконтролируемых территориях», «местонахождение неизвестно». Дела без результата, приговоры без исполнения.

В первой половине девяностых, когда гремели войны за независимость Краины и Республики Сербской, о Косове как-то не вспоминали. Теперь Шаталов уяснил из документов, что убийства сербов начались не год и не два назад. Террор против полицейских и представителей югославской власти велся со всевозрастающей силой с конца восьмидесятых.

Среди бумаг, оставленных Миличем на изучение, Шаталову попадались личные карточки преступников и подозреваемых. Он разглядывал суровые лица косоваров, албанцев и заезжих гостей. Некоторые казались совершенно нормальными, мужики как мужики. В лицах других явно считывались признаки патологической жестокости.