Читать «А завтра — весь мир!» онлайн - страница 235

— Но это же чудовищно.

— А кстати, отче, прежде чем вас уведут вниз...

— Что, герр лейтенант?

— Вот бумага, которую я только что напечатал. Прочитайте ее и подпишите.

— Я оставил свои очки для чтения в миссии. Не будете ли вы так добры сказать, что там написано?

— Безусловно. Суть в том, что, поскольку вашей миссии здесь, в Новой Силезии, теперь угрожают агрессивные местные племена, вы обращаетесь к австро-венгерскому правительству за защитой.

— Но это просто возмутительно! Ни мне, ни моей миссии не никогда не угрожали местные жители. И в любом случае, правительство Австрии, представленное подонками вроде вас — это последняя сила на земле, у которой я попрошу защиты.

— Ну-ну, отче. «Подонок» — неподобающее для священника слово. Делайте, как хотите. Пара дней взаперти помогут вам изменить свое мнение. Но помните, что как только вы подпишите документ, я отпущу вас на берег, и мы забудем обвинение в помощи дезертирам.

Отец Адамец отказался сотрудничать, Микулич объявил, что он самолично поведет десант на побережье для поиска двух беглецов. Наконец-то ему представилась возможность оказаться на берегу и воплотить в жизнь европейскую цивилизационную миссию. Ожидая, пока подготовится десантный отряд, он в предвкушении облизывал губы.

— Босиком они не могли далеко уйти, и они не знают этих мест. Возможно, их уже съели каннибалы. Ну, а если не съели, и я поймаю их сам, то уж постараюсь, чтобы они об этом пожалели.

Отряд, хотя и хорошо вооруженный, состоял всего из двадцати человек, чего явно недостаточно для подобного задания. Всем это казалось нормальным, всех устроило бы, если бы Микулича съели каннибалы, а остальная часть команды вернулась на корабль. Однако у меня имелись другие мысли на этот счет, ведь меня назначили знаменосцем десантного отряда.

Моя задача состояла в том, чтобы нести красно-бело-красный флаг на тяжелом древке, свернутый на время марша и упакованный в длинный брезент для защиты от дождя. Я не мог нести винтовку, поэтому вооружился абордажной саблей и тяжелым неуклюжим револьвером флотского образца. Среди холмов периодически гремели выстрелы, а мы выдвинулись с пляжа у Понтиприта, шагая по вчерашним следам отряда Берталотти. Никто не понимал, что мы, собственно, собираемся делать. Мы безуспешно прочесали кустарник на пляже, потому как беглецы должны быть уже довольно далеко, прячась в поросших джунглями долинах и предгорьях Трампингтона. Даже судя по пейзажу, который мы видели с пляжа, было ясно, что вся австрийская армия может потратить год на поиски и не добиться успеха.

Через восемь километров, в устье горной долины, мы вышли к первому местному поселению — кучке лачуг, крытых пальмовыми листьями. Несомненно, люди здесь сильно отличались от обитателей побережья. Хижины, гораздо более неуклюжие, чем те, что мы видели в Понтиприте, выглядели как эпилептические стога сена, разбросанные у банановых рощ. Два молодых туземца заметили нас с нескольких сотен метров. Микулич крикнул им. Они развернулись и побежали. Микулич выхватил винтовку у идущего рядом моряка, щелкнул затвором, приложил к плечу и выстрелил. Один из беглецов взмахнул руками, закричал и упал. Когда мы подошли, он был уже мертв, пуля попала в шею. Микулич пнул безжизненную голову мертвеца и заявил, что это научит его больше не сопротивляться аресту.