Читать «А завтра — весь мир!» онлайн - страница 232

На мгновение показалось, что команда взбунтуется, но после секундного замешательства моряки разошлись по рабочим местам, подгоняемые мрачными приказами старшины и боцмана. При всех своих грязных привычках, поросенок стал любимцем нижней палубы, он бегал по всему кораблю и везде получал небольшие угощения. Учитывая обстоятельства появления на борту «Виндишгреца», зарезать его было хуже убийства, настоящим богохульством, плевком в лицо богам, правящим морями и предопределяющими судьбу всех, кто по этим морям ходит.

Это случилось примерно в пять склянок послеобеденной вахты. Группа моряков работала на реях такелажа бизань-мачты — кру Юнион Джек, юный чешский матрос Хузка, которого Микулича отстегал линьком у берегов Чили, и итальянский моряк Паттиера. Микулич стоял у основания мачты, наблюдая за работой на шкафуте. Вдруг раздался удар, сверху вниз просвистела такелажная свайка, одна из тех, что используются для сращивания проволочных тросов, причем самая большая, номер шесть — толщиной примерно с огурец.

Она вошла в доски палубы на добрых четыре сантиметра прямо у левой ноги лейтенанта. Сверху не было предупреждающего окрика, так что я думаю, свайка упала случайно. В любом случае, тот, кто попытался бы убить Микулича таким способом, играл с судьбой. Что касается Микулича, тот не сдвинулся ни на сантиметр, только бросил взгляд на воткнутую в палубу свайку, а затем на такелаж. После этого он прогулялся до поручней и спокойно смотрел в сторону Понтиприта, как будто ничего не произошло. Через минуту владелец свайки, Паттиера, спустился по выбленке и засуетился у подножья мачты, подбирая инструмент в надежде, что никто его не заметил. Он вытащил свайку из палубы и находился на пути к вантам, когда Микулич остановил его с самой благодушной улыбкой на лице.

— Потерял что-то, Паттиера?

— Э-э-э... нет... разрешите доложить...

Первый удар Микулича отбросил его на поручни. Он попытался встать, но прежде, чем ему удалось подняться, лейтенант вскочил на него и стал метелить кулаками, пока несчастный не растянулся на палубе, а затем пнул жертву, пытающуюся перевернуться, поднял за воротник, прислонил к мачте и начал молотить, как боксерский мешок. Вскоре Паттиера лежал на палубе без сознания в луже крови и блевотины. Я надеюсь, что без сознания, потому что Микулич поднял его бесчувственное тело за воротник и пояс, пронес к поручням и выбросил за борт к акулам, кружащим весь день за кормой. Их привлек запах выброшенного за борт протухшего обеда. Паттиера больше не появился на поверхности. Вместо этого вода за кормой вскоре окрасилась кровью. Волны выбрасывали его останки на пляж весь следующий день, но их было недостаточно для похорон.

Мы с Тарабоччиа и несколько матросов оказались потрясенными свидетелями этой сцены. Микулич повернулся к нам.