Читать «А завтра — весь мир!» онлайн - страница 213

В те дни моряки были религиозны, несмотря на привычку громко ругаться и богохульствовать, и приказом избавиться от мертвеца без должной церемонии линиеншиффслейтенант Микулич объявил себя врагом Господа и всех матросов. Дай только срок — и беда обязательно придет.

На карте Новой Силезии деревня Понтиприт была отмечена как единственное поселение. Несомненно, в глубине острова имелись и другие, но раз внутренняя часть овального острова пометили как «пока еще неисследованная», для всего внешнего мира Понтиприт служил его столицей и портом. Когда утром девятнадцатого июня мы вошли в широкую, обрамленную кораллами бухту Понтиприт, всё выглядело вполне мирно.

Почти у самого берега вырастали покрытые джунглями холмы. Вдалеке, километрах в десяти, высился закрытый облаками пик Тетуба (две тысячи двести тридцать пять метров), а за ним — вершина горы Трампингтон (две тысячи четыреста пятьдесят три метра). Бухта Понтиприт лежала на юго-западной оконечности острова. Напротив бухты, на другом берегу пролива Шарнхорст, находилось едва видимое гористое побережье Новой Ирландии — части Германской Новой Гвинеи.

Сам же Понтиприт (кто знает, как он назывался на самом деле) располагался в устье залива — просто кучка хижин на берегу. На каждой стороне залива расположились еще две деревушки, по словам мистера Вудфорда — поселения двух соперничающих английских миссионеров, мистера Трайба и мистера Масгроува. Рядом с тем, что покрупнее (мы не знали, кому оно принадлежит), виднелась кокосовая плантация и приличных размеров деревянная пристань.

Но когда мы сошли на берег, сам Понтиприт оказался туземной деревушкой без каких-либо признаков европейской цивилизации, не считая церкви, которая отличалась от окружающих хижин из пальмовых листьев только крестом над крышей.

Не более сорока хижин на бамбуковых сваях — куда менее приятные с виду жилища, чем на Самоа, вытянутый в форме каноэ дом для похорон вождей (оттуда шел весьма странный запах), а также причал для каноэ — из песка и обломков кораллового рифа. Помимо этого, смотреть особо не на что — единственная улица, грязь, мухи, голая ребятня, несколько блохастых псов и множество длиннорылых свиней, копающихся в грязи — похожи на европейского дикого кабана, но менее волосатые. Отбросы выкидывали прямо на пляж, чтобы их унес отлив, включая мертвецов, как нам сказали, поскольку лишь вожди удостаивались отдельной могилы.

Позже я читал, что моря вокруг Соломоновых островов во время Второй мировой войны кишели акулами, тогда здесь шли бои между американским и японским флотом, и в воде плавала масса трупов. Могу лишь сказать, что когда я был там за сорок лет до войны, местные акулы уже прекрасно распробовали вкус человеческого мяса.

Сами жители Новой Силезии выглядели вовсе не кровожадными, ни в какое сравнение с высокими и статными самоанцами. В основном низкорослые, кожа почти черного цвета, они больше всего напоминали жителей Абиссинии — с торчащими при улыбке зубами и невероятно курчавой шевелюрой, к моему удивлению, часто рыжей, а иногда и совсем светлой, хотя сложно сказать — может, они специально осветляли волосы. Когда мы сошли на берег, они были достаточно дружелюбны, но не так приветливы, как самоанцы. У нас осталось чувство, что аборигены считали остров собственным государством и не желали отдавать его никакому другому. В газетах тех дней подобных туземцев описывали как «диких, ненадежных, угрюмых и упрямых».