Читать «Кот и крысы» онлайн - страница 29

– Так для того сюда и едут, чтобы денег поболее заработать, - объяснил Левушка. - Я сюда, бывая в Москве, частенько наезжаю с кузинами, так заметил - старые вывески пропадают, новые появляются. И кузины то же говорят. Только к одному мусью привыкли - глядь, уже новый завелся. Мне потом растолковали - здесь, на Ильинке или в Гостином дворе, модному торговцу за два года состояние составить возможно. Вот он годика два-три тут помается, померзнет, а потом с набитым кошельком домой возвращается. И мадамы тоже. Едут домой с приданым, там их и дворяне замуж берут…

Архаров безмолвно усомнился в том, что музыкантша когда- либо накопит себе на приданое. Хотя и взялась за ум, но ее ум таков, что всякого выверта ожидать возможно. Впрочем, накопила бы и уехала в свой Париж - правильно бы сделала…

– Ну так ступай с Богом, - сказал он Левушке, - а я к карете. Других забот хватает.

Левушка устремился огромными шагами, чуть ли не вприпрыжку, по Ильинке - молодой, веселый, не спускающий с лица улыбку. Архаров при всем желании не мог бы за ним, длинноногим, угнаться - но и возвращаться к карете не спешил, а пошел себе неторопливо следом, словно не замечая самоуправства своих ног.

Он шел Ильинкой и дивился - надо же, сколько в Москве развелось щеголей и щеголих. Петербуржцы, заглянув сюда, конечно, задирали носы - против Невского Ильинка мелковата, блеск не тот, против Невского и московская Тверская слаба. Однако по улице то и дело проезжали большие высокие кареты, запряженные крупными породистыми голландскими лошадьми, которая - четверней, которая - шестеркой цугом. Качались кокарды, торчащие из конских налобников, вопили бегущие впереди упряжек скороходы, покрикивали щедро напудренные кучера, то и дело грозились бичами с высоты седел форейторы. Открывались дверцы, откидывались подножки, лакеи пособляли выпорхнуть хорошеньким юным дамам, умеющим показать ножку, и выводили почтенных особ, которым было не до резвостей. Тут же появлялись молодые вертопрахи, щеголи, петиметры, и образовывалось общество, и, галдя, вваливалось в двери модных французких лавок.

Архарову галантерейный товар был ни чему, и он шел потихоньку, развлекаясь уличными сценками, пока не обнаружил себя у известных дверей - тех, на которые указывал давеча Левушка.

Левушка, затерявшийся в толпе, наверняка уже забрался в какую-то иную лавку, первую на пути, и, резвясь, выпытывал насчет кафтана с серебряными пуговицами. Сюда он дойти не успевал.

Архаров поглядел на двери и, не останавливаясь, прошел мимо. Хотя в окошке торчали, друг на дружку глядя, две дамские восковые головы в нарядных чепцах, которые показались ему любопытны - как изрядно сделаны…

А вот в соседнюю лавку Архаров зашел - там, кроме прочего добра, имелась мебель, недаром же в окне выставлены позолоченные стульчики, которые можно установить на ладони.

Сидельцы приветствовали разом и по-русски, и по-французски, но хозяин, выглянувший из задних комнат, могучий купчина в темно-зеленом длинном русском кафтане на трех серебряных застежках-лапках, и без всяких там буклей - стриженый под горшок, признал обер-полицмейстера и, зная его нелюбовь к чужим наречиям, сразу приветствовал на том единственном, которым Архаров владел.