Читать «Кошмар в Берлине» онлайн - страница 164

По Базарной площади курсировала большая желтая почтовая машина. Кто знает, может быть, там, за окном этой машины, сидит ее милый. Но он не сидел там, потому что десять минут спустя его голос раздался у нее за спиной, он интересовался, что у них будет на обед. Скорее всего, жена мясника что-то заметила, как-то странно она себя ведет, и за фунт суповых костей запросила тридцать пфеннигов, ну мыслимое ли дело, за голые кости, без щепотки мяса, их даром отдавать надо. Барашек обязательно напишет матери письмо и спросит, не жульничество ли это? А может, не стоит. Она сама со всем справится. А вот его матери она напишет. Ладно, вернусь домой, засяду за письмо, решила она.

Шаренхеферша точно бесплотный дух. Когда Барашек ходила за водой к ней на кухню, она не заметила, чтобы там что-то стряпали, не видно ни приготовленного, ни сырых припасов. К тому же кругом порядок, плита холодная, а из задней комнаты не доносилось ни звука. Барашек поставила варить горох. Интересно, а соль сразу класть надо? Нет, потом, когда сварится, так, наверно, лучше.

Вернувшись в комнату, она принялась за уборку. Раньше она и думать не думала, насколько тяжелая эта работа — уборка. Что же делать со всем этим старьем: бумажными розами и гирляндами, наполовину выцветшими, наполовину ядовито-зелеными, с полинялой мягкой мебелью, уголками, набалдашниками и завитушками? Со всем этим надо справиться до половины двенадцатого, чтобы успеть написать письмо. Милый, у которого обеденный перерыв с двенадцати до двух, вряд ли придет раньше чем без четверти час, он ведь собирался заглянуть по дороге в мэрию.

Без четверти двенадцать Барашек сидела за письменным столом орехового дерева, склонившись над листом желтой почтовой бумаги, которая сохранилась у нее со школьых времен.

Итак. Адрес: «Фрау Мария Пиннеберг. Берлин. Северо-запад, 40 — Шпеннерштрассе, 92,11».

— Матери нужно написать письмо и известить ее, что ты женишься, — настаивала Барашек. — Ведь ты единственный сын, и даже больше, единственный ребенок. Даже если ты не согласен с ней и не принимаешь ее образ жизни.

— Да ей должно быть стыдно, — отвечал Пиннеберг.

— Но, миленький, каково ей, если она уже двадцать лет как вдова!

— Не важно! Она не была одинока в эти годы.

— Ханнес, но и у тебя до меня были девушки.

— Нечего сравнивать.

— Что же нам скажет наш малыш, когда вырастет и прикинет, что даты его рождения и нашей женитьбы не совсем совпадают.

— О чем ты говоришь, нам наверняка неизвестно, когда родится малыш.

— Отлично известно. В начале марта.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Да, милый, да! Я-то знаю. И твоей матери я напишу письмо, не спорь.

— Делай что хочешь, просто я не хочу об этом больше говорить.

«Уважаемая госпожа» — ну не глупо звучит, а? Так не пишут. «Дорогая фрау Пиннеберг». — Но ведь это я. И как звучит, мне тоже не нравится. А Ханнес прочитает это письмо.

«Ах, ладно, — подумала Барашек, — если Ханнес считает, что я пишу только из вежливости, тогда не важно, как писать, но если я это делаю искренне, так уж напишу ей, как сама хочу. Итак…»