Читать «Кон-Тики» онлайн - страница 70

Когда по поверхности океана катили длинные, ленивые вялы, мы поочередно спускались в корзине и сидели под водой, сколько хватало дыхания. Здесь царило приглушенное освещение, без теней. И не поймешь, откуда свет идет, не то что в надводном мире. Блики сверкают и вверху, и внизу; и солнце не где-то в определенной точке, а словно равномерно разлито повсюду. Днище плота купалось в ярком магическом свете – вот они, девять могучих бревен и сеть веревочных креплений, а по краям и вдоль рулевого весла колышутся светло-зеленые гирлянды водорослей. Идут, послушно держа строи, лоцманы – эти зебры в рыбьем обличье; вокруг них нервно скользят прожорливые корифены. Светится розовая древесина торчащих из щелей швертов, усеянных мирными колониями светлых морских уточек, которые мерно взмахивают желтой бахромой жабер, добывая себе пищу и кислород. При опасности они тотчас захлопывали створки с желтоватой или розовой каймой и не открывали дверь, пока враг не уйдет. После яркого тропического солнца подводный свет казался нам удивительно мягким, чистым и приятным. Даже если смотреть вниз, где в пучине таится вечная ночь, глаз ласкает голубое сияние пронизанной солнцем толщи. И на самом дне этой хрустальной толщи можно различить рыб – то ли бониты, то ли еще кто-то, не опознать: уж очень глубоко. Иногда они шли огромными косяками. Может быть, в полосе течения всегда много рыбы? Или их привлек наш «Кон-Тики», и они решили несколько дней провести в нашем обществе?

Мы особенно любили спускаться в корзину, когда нас навещали щеголяющие золотистыми плавниками огромные тунцы. Иногда они ходили косяками, но чаще всего по двое, по трое, и несколько дней подряд мерно скользили вокруг плота, если только не попадались на наши крючки. Смотришь с плота – неуклюжие бурые туши, никакого изящества. А окунешься в их родную стихию – что за штука: и цвет не тот, и рыба не та! До того разительная перемена, что мы возвращались на плот проверить, не обознались ли. А они на нас ноль внимания, плывут как ни в чем не бывало, но до чего же изящные, элегантные, никакая другая рыба с ними не сравнится. Цвет металлический, с фиолетовым отливом. Этакая увесистая торпеда из сверкающей стали и серебра, идеально обтекаемая форма, безупречно отрегулированная плавучесть. Чуть шевельнет одним, другим плавником, и 70–80-килограммовая туша удивительно легко рассекает воду.

И чем ближе мы соприкасались с морем и его обитателями, тем лучше его понимали, тем увереннее себя чувствовали в нем. Мы прониклись уважением к первобытным людям, которые жили в Тихом океане, жили Тихим океаном, а потому воспринимали его совсем не так, как мы. Спору нет, мы определили солевой состав, дали тунцу и корифене латинские имена. Древние до этого не додумались. И все-таки, сдается мне, их представление о море было вернее нашего.

Океан не баловал нас твердыми ориентирами. Волны и рыбы, солнце и луна – все непрерывно перемещалось. Мы с самого начала зарубили себе на носу, что на протяжении всех восьми тысяч километров от Перу до островов Южных морей суши не будет. Тем сильнее мы удивились, когда, подойдя к 100° западной долготы, прямо по курсу увидели на карте пунктирный кружочек, обозначающий риф. И так как карта была совсем свежая, мы поспешили раскрыть «Лоцию для Южной Америки», где прочли: