Читать «Кон-Тики» онлайн - страница 111

Должно быть, тут-то мы и наскочили на риф. Я чувствовал только, как штаг провисает, поддаваясь толчкам, но откуда идут толчки, сверху или снизу, мне было не разобрать.

Поединок с волной длился всего несколько секунд, но он требовал усилий, на которые человек обычно не способен. Видно, в нашем организме есть не только мышечная сила. Я решил: если мне суждено умереть, умру в этой позе, обвязавшись узлом вокруг штага. Грохочущий вал прокатился дальше, ушел, и нам открылось страшное зрелище. «Кон-Тики» преобразился, как по волшебству. Судна, с которым мы свыклись за много недель плавания в океане, не было больше, наш уютный мирок в два счета превратился в развалину.

Я видел на борту лишь одного человека. Он лежал ничком поперек крыши, раскинув руки в стороны, а хижина сложилась, будто карточный домик, в сторону заднего правого угла. В безжизненной фигуре я узнал Германа. Больше никого… Твердая, как железо, мачта с правого борта переломилась, словно спичка, при падении верхняя часть ее врезалась в крышу хижины, и теперь все мачтовое устройство завалилось вправо. На корме развернуло колоду с уключиной, поперечина треснула, весло разлетелось вдребезги. Толстенные сосновые доски носового бортика волна сокрушила, будто фанеру, палуба была сорвана и вместе с ящиками, канистрами, брезентом и другим грузом прилипла, словно мокрая бумага, к передней стене хижины. Всюду торчали обломки бамбука, концы рваных канатов – словом, полный хаос.

Я похолодел от страха. Какой толк, что я удержался. Стоит потерять на финише хотя бы одного человека, и все будет испорчено, а после последнего удара видно пока одного лишь Германа. В эту минуту возле борта показалась скрюченная фигура Торстейна. Цепляясь за штаги, будто обезьяна, он выбрался на бревна и влез на груду обломков перед хижиной. Тут и Герман, продолжая лежать, повернул голову и изобразил ободряющую улыбку. Я крикнул: «Где остальные? – и услышал спокойный голос Бенгта: «Все на плоту». Они лежали, держась за канаты, за баррикадой, которую образовал сорванный валом палубный настил.

Все это произошло за те секунды, когда «Кон-Тики» вместе с волной отступал от шипящего рифа– навстречу новой волне. В последний раз я что было мочи рявкнул: «Держись!» – и сам показал пример. Держась за штаги, я на две-три бесконечно долгих секунды канул в ревущую стремнину. Все, больше сил нет. Я увидел, что концы бревен бодают крутой уступ в коралловой гряде и никак не могут перевалить через нее. Затем нас снова потащило назад. Я видел также своих товарищей, распластавшихся поперек крыши, но никто из нас уже не улыбался. Из-за бамбуковой плетенки донесся бесстрастный голос:

– Так не пойдет!

И мной тоже овладело отчаяние. Верхушка мачты все ниже склонялась над водой у правого борта, а вместе с ослабевшим штагом и я повис над морем. Еще волна. Когда она прошла, я ощущал смертельную усталость и думал только о том, как бы перебраться на бревна и залечь за баррикадой. Вода схлынула, отступила, и я впервые увидел обнажившийся красный узловатый риф под нами. А Торстейн стоял, пригнувшись, на блестящих влажных кораллах и держал свисающие с мачты концы. Кнют было подался к корме, но я крикнул, что надо оставаться на плоту, и Торстейн, которого смыло за борт, кошачьим прыжком вернулся на бревна.