Читать «Компас» онлайн - страница 20

— А известно ли вам, что этот Хайнфельдский замок тоже полон монстров и всяких чудес? Разумеется, это обитель востоковеда Хаммера, но также и место, вдохновившее Шеридана Ле Фаню на роман «Кармилла» — первую историю о вампирах, которая повергла в трепет благопристойное британское общество за десятилетия до появления «Дракулы». В мировой литературе первым вампиром стала женщина. Вы еще не видели выставку на нижнем этаже замка? Это просто фантастика!

Сару переполняет энергия, она меня буквально околдовала, и я покорно иду за ней следом по коридорам огромного здания. Француз вернулся к своим ученым занятиям, а мы с Сарой сачкуем, бродя по темным забытым часовням в поисках воспоминаний о вампирах таинственной Штирии, — выставку разместили на цокольном этаже, ниже первого, в сводчатых подвалах, приведенных в порядок по такому случаю; мы единственные ее посетители; в первом зале — множество раскрашенных деревянных распятий, старинных алебард и скульптур, изображающих сожжение на костре женщин в лохмотьях; это «Колдуньи из Фельдбаха», объясняет нам смотритель; декоратор выставки не пожалел для нас даже звукового сопровождения: мы слышим отдаленные вопли, заглушаемые зловещим треском огня. Я потрясен дивной красотой этих существ, которые так ужасно расплачиваются за сношения с демоном; средневековые художники изобразили их полуобнаженными, и плоть этих про́клятых Богом нечестивиц мелькает в пляшущих языках пламени. Сара все внимательно разглядывает и комментирует, ее эрудиция просто поразительна: откуда она так хорошо знает эти истории, эти легенды Штирии, хотя только что приехала в Хайнфельд, это даже несколько тревожит меня. Я чувствую, как мной овладевает легкий страх, начинаю даже слегка задыхаться в этом сыром подвале. Второй зал посвящен приворотным зельям и магическим эликсирам; в широкой гранитной чаше фонтана, украшенной рунами, виднеется черная жидкость, весьма неаппетитная на вид, но когда мы подходим ближе, раздается фортепианная мелодия, в которой я узнаю тему Георгия Гурджиева, одну из его эзотерических композиций; на стене справа — картина с изображением Тристана и Изольды, играющих в шахматы на палубе корабля; Тристан пьет из большого кубка, который держит в правой руке; рядом паж в тюрбане наливает такой же эликсир в кубок Изольды, та смотрит на доску, сжимая в пальцах одну из фигур; ее служанка Бранжьена глядит на них обоих, а на заднем плане катит волны бескрайнее море. И мне внезапно чудится, будто мы находимся в темном лесу, рядом с этой гранитной чашей, а вокруг звучит музыка из «Пеллеаса и Мелизанды»; Сара забавы ради бросает кольцо в черную жидкость, и мне кажется, что это усилило звучание протяжной, таинственной мелодии Гурджиева; я любуюсь Сарой, присевшей на край гранитной чаши: ее длинные кудри ласково касаются высеченных в камне рун, а рука погружена в черную воду.