Читать «Колдунья» онлайн - страница 4

Кроме того, зима — безлюдное время года. Безопасное. Кому захочется выходить в морозную ночь или снежное утро? Немногим и по необходимости. В дни скитаний, когда меня несла серая кобыла, а в голове звенело «северо-запад», я могла за целые дни никого не встретить. Только мы, мчащиеся галопом, — я и моя кобыла, и снежные хлопья в наших волосах. А когда мы видели людей, это чаще всего были отчаянные бродяги — цыгане, буйнопомешанные или разбойники. Пьяницы. Один или два вора. И бегущие от охотничьих ружей лисы с безумными глазами — с тем диким выражением ужаса, который знаком и мне. Один раз я обнаружила людей, стоящих на коленях в темном шотландском лесу, — с открытыми ртами они принимали Тело Христово, а священник говорил что-то церковное. Я смотрела и думала: «Почему здесь? Почему ночью?» Так и не поняла. Я никогда не была сильна в том, что касается Бога или политики. Но я знаю, что коленопреклоненные люди были ковенантерами, а это слово пахнет порохом. Их могли убить за молитвы, а потому они вершили свои ритуалы в лесах, ночью.

Как-то мой путь пересекся с тропинкой такой же одинокой девчонки. Моего возраста или даже моложе. Мы встретились среди деревьев Лоуленда, в ранние часы; наши руки соприкоснулись, наши глаза говорили: «Будь осторожной. Будь благоразумной и постарайся уцелеть». Кого еще так ненавидят, как нас? Кто еще более одинок, чем та, которую назвали ведьмой? На короткий миг мы стали друзьями. Но мы — те существа, на кого охотятся: она, лиса и я. Так что я пошла тем путем, откуда пришла она, а она двинулась по моей прежней дороге.

«Ведьма». Как тень, всегда неподалеку.

Есть и другие названия: «колдунья», «шлюха». «Нечисть». Часто еще «блудница». И такие слова, которые собаке сказать постесняешься, — но они с легкостью прилипали ко мне. Я тащу их на себе. «Мерзкое существо» — так обругали меня однажды, будто я плевок на улице, будто даже не человек. Я плакала после этого. Когда-то в лавке Кора была «подстилкой Сатаны».

Но «ведьма»…

Старейшее из названий. Худшее. Я знаю, какое это вязкое, грязное, тяжелое слово. Знаю, как кривится рот, когда его выплевывает. Мне кажется, люди ненавидят это слово больше других, даже больше, чем «хайлендер» или «папист». Некоторые не произносят «Вильгельм», будто это имя источает яд, и я знаю, многие не хотят, чтобы он оставался королем. Но сейчас он король. А я всегда была «ведьмой».

Мое рождение в декабре было трудным. Мать потеряла слишком много крови, она все время изрыгала проклятия, от сильной боли она кричала так долго, что сорвала голос. Будто было два голоса — ее и дьявола, именно так говорили люди, которые слышали ее рев из церкви. Я вывалилась под этот крик. Я выскользнула на голубоглазую землю, искрящуюся под звездным небом, а мать плакала от счастья, но понимала что жизнь моя должна пройти так же — в холоде, лишениях, под открытым небом.

«Ведьма», — сказала она, плача.

Она была первой, кто назвал меня так.

Позже, на рассвете, она дала мне имя.