Читать «Искусство легких касаний» онлайн - страница 145

– Почему?

– Пока в хате едят, на дальняк не ходят. А когда на дальняк идут, не едят.

– А какая связь? – спросил первый черт.

– Как какая. Рассказ слушать – это почти как хавку жрать. Тоже пища, только духовная.

– И чего? Выходит, когда радио работает, поссать нельзя? Выключать надо?

– Не знаю, – сказал второй черт. – Если ты это радио с интересом слушаешь и как бы с него питаешься, то нельзя, наверное. Это у воров надо спрашивать.

Грузный Басмач наконец закончил процедуру, завинтил бутылку, поставил ее у двери и полез назад. Забирался вверх он так же долго и трудно, как слезал.

– Тебя зачем мусора наверх положили, – сказал кто-то из чертей. – Тебя под шконку надо – самому же легче будет.

– Еще такую шконку не придумали, под которую он войдет, – сказал другой, и черти засмеялись.

Когда Басмач улегся на свое место, Плеш продолжил:

– И, значит, говорят этому чепушиле – давай, рассказывай, с кем лупишься, где и как. А он так кудряво в ответ… Сейчас, дословно вспомню…

Плеш напряг лицо – будто выжимая из тюбика с мозгом заветные капельки памяти.

– Нет… Слово в слово уже не воспроизведу. Но смысл был примерно такой – мы, мол, живем как собаки на севере, в условиях вечного неустройства. И любовь у нас тоже собачья. На зоне просто все отчетливей обозначено, а сущность та же. А вот, например, ближе к экватору, где плещется теплое синее море, где цветут блаженные зеленые острова и скользят сказочные белые яхты, там… Там дело обстоит по-другому…

– И че же там по-другому? – спросил кто-то из чертей.

– Вот и у чепушилы об этом поинтересовались. Чего там, говорят, по-другому? Тоже мужики и бабы. Или нет? Обоснуй, говорят.

Черти на нижней полке к этому времени слушали Плеша очень внимательно, вылупив на него острые и тревожные глаза. Молчала и верхняя тьма – и молчание ее словно набухало понемногу чем-то грозным и нехорошим.

– А чепушила? – спросил один из чертей.

– А чепушила отвечает – разница есть. Там люди привлекательнее, чем здесь. Намного. И еще, говорит, у самых красивых девушек есть хуй.

– В натуре? Так и говорит?

– Угу. Его тут же спрашивают – и как ты насчет этого самого? Как к такому относишься?

– А он?

– А он, значит, говорит – ну как… Поначалу, конечно, смущаешься, стыдишься. Краснеешь иногда. Но постепенно привыкаешь. И через пару лет даже начинаешь видеть в этом какое-то ленивое южное очарование.

– Бля-я-я-я. Он в дуб въебался. Так и сказал при двух жуликах?

– Ну.

– И что дальше?

– Все в клетке дыхание затаили, ждут, что дальше будет. И кто-то из крадунов тихо так его спрашивает – и что же ты с этими хуями делаешь? Трогаешь, теребишь? Чепушила так улыбается и говорит – да, бывает и такое. Тереблю иногда… Вор тогда еще тише спрашивает – а может, и того, ртом касаешься? А чепушила опять улыбается и подтверждает – и такое тоже случается…

– Пиздец, попал твой чепушила, – выдохнул кто-то из чертей. – Однозначно теперь попал.

– Спасибо, – усмехнулся Плеш. – Тут академиком быть не надо, чтобы догадаться.

В клетке сделалось тихо – так тихо, что стал отчетливо слышен какой-то тонкий металлический скрип, проступавший иногда сквозь стук колес.