Читать «Император» онлайн - страница 56

Письмо должно было заключать в себе важные известия.

— Безотлагательное письмо, — отвечал Титиан, — вызывает меня в префектуру. Я прощаюсь с тобою и надеюсь в скором времени сообщить тебе нечто приятное.

— Что заключается в этом письме?

— Важные известия из провинции, — отвечал Титиан.

— Можно узнать какие?

— К сожалению, я должен отрицательно ответить на этот вопрос. Император повелел хранить это дело в совершенной тайне. Выполнение его требует величайшей поспешности, и поэтому я, к сожалению, принужден тотчас же оставить тебя.

Сабина с ледяной холодностью ответила на прощальный поклон префекта и велела провести себя во внутренние покои, чтобы переодеться к ужину.

Бальбилла последовала за нею, а Флор отправился в «Олимпийский стол» — превосходную поварню Ликорта, о которой гастрономы в Риме рассказывали ему чудеса.

Оставшись наедине с женою, Вер подошел к ней и ласково спросил:

— Можно мне проводить тебя до дома?

Домиция Луцилла бросилась на диван, обеими руками закрыла лицо и не отвечала ни слова.

— Можно?

Так как жена упорствовала в своем молчании, то он подошел к ней ближе, положил руку на изящные пальцы, которыми она прикрывала лицо, и сказал:

— Ты, кажется, сердишься на меня?

Легким движением она отстранила его руку и вскричала:

— Оставь меня!

— Да, к сожалению, я должен тебя оставить, — вздохнул Вер. — Дела призывают меня в город, и я буду…

— И ты будешь просить молодых александриек, с которыми ты вчера кутил целую ночь, показать тебе новых красавиц; это я знаю.

— Здесь действительно есть женщины прелестные до невероятия, — с полной непринужденностью отвечал Вер, — белые, коричневые, бронзовые, черные — все они обворожительны в своем роде. Нельзя утомиться созерцанием их.

— А твоя жена?

— Да, она прекраснейшая из всех женщин. Жена — это серьезный, почетный титул и не имеет ничего общего с радостями жизни! Как мог бы я произносить твое имя в одно время с именами тех малюток, которые помогают мне коротать часы досуга?

Домиция Луцилла привыкла уже к подобным словам, однако и на этот раз они огорчили ее. Но она скрыла свою печаль и, скрестив руки, сказала с решительностью и достоинством:

— Так разъезжай по жизненному пути с твоим Овидием и с твоими купидонами, но не пытайся повергать невинность под колеса твоей колесницы.

— Ты говоришь о Бальбилле? — спросил претор и громко рассмеялся. — Она умеет защищать себя сама, и у нее слишком много ума, чтобы позволить Эроту поймать ее. Сынку Венеры нечего делать у таких добрых приятелей, как мы с Бальбиллой.

— Могу я поверить тебе?

— Ручаюсь тебе в том, что я ничего от нее не желаю, кроме ласкового слова! — вскричал Вер и чистосердечно протянул жене руку.

Луцилла только слегка прикоснулась к ней кончиками пальцев и сказала:

— Отошли меня назад, в Рим. Я невыразимо тоскую по детям, в особенности по нашему мальчику.

— Нельзя, — серьезно возразил Вер. — Теперь нельзя, но через несколько недель, надеюсь, это будет возможно.

— Почему не раньше?

— Не спрашивай меня.

— Мать имеет право знать, почему ее разлучают с сыном, лежащим в колыбели.