Читать «Хрустальный лабиринт» онлайн - страница 195

— Да кто угодно! В любом номере!

— Нет, не в любом, уважаемый доктор Ежевикин. Такой номер на всем Райском уголке один-единственный. Никто из местных врачей не посещал Кормана — наша служба автоматически фиксирует вызовы медиков. Вы имели доступ в номер Кормана и доступ к инструментам морга.

— Его выпотрошили эгейцы!

— Ха-ха… — торжествующе рассмеялся сержант. — Тут вы и погорели. Это вы хотели, чтобы я так думал. Эгейцы потрошат только своих соплеменников. А людей — нет. Тут вы прокололись, уважаемый доктор.

— Все это вам придется доказать! — заявил Ежевикин. У него тряслась голова. Тряслись руки. В маленьких старческих глазах блеснули слезы.

— Разумеется. Кто бы спорил. У меня есть доказательства. — Дерпфельд выложил перед ним на стол карточку. Ту самую, которую нашел Платон. Со строками из «Одиссеи». — Перед смертью Корман нацарапал на этой карточке несколько строк. Вы знаете, что у черных археологов принято оставлять послания друг другу. Иногда иносказательные, иногда зашифрованные. Так вот, Корман оставил эту писульку профессору Рассольникову. Слишком заумную, но мы поднапряглись и смогли ее расшифровать.

Платон решил, что Дерпфельд блефует. Надо предупредить, что с Ежевикиным блеф не пройдет. Он не поверит на слово и…

— И что же такое написал мой друг Корман? — спросил Ежевикин, он достал платок и вытирал нос и глаза, и тяжело сопел, но сумел взять себя в руки.

Дерпфельд процитировал:

«Им для того ниспослали и смерть, и погибельный жребий Боги, чтоб славною песнею были они для потомков».

— Бред! Это ничего не значит! — Ежевикин ненатурально рассмеялся.

— Напротив! — Дерпфельд подался вперед. Это значит очень много. Во-первых, это объясняет гибель экипажа корабля «Елена Прекрасная» — ту версию, которую втюхала Корману Кира Коровина. Якобы людей прирезали ради зрелища. Ради того, чтобы была сложена песня, как говорит Гомер.

Платон подивился, как Дерпфельд произносит имя Гомера. Как будто он был знаком с ним.

— А во-вторых… — Дерпфельд сделал эффектную лаузу. — Эта фраза из восьмой песни.

— Ну и что?

— А то, что у вас номер «8» временного пропуска.

— Простое совпадение.

— Э, нет… Как вы помните, на Райском уголке пропуск высокопарно именуется песней… И последнее: именно эти строки служили кодом счета господина Кормана.

Что стало с Ежевикиным! Лицо его вдруг перекосилось. Губы задрожали… Но лишь миг, миг…

— Все это лишь косвенные улики. Меня никто не осудит и…

— Зато мне выдадут разрешение проверить ваши счета. И десять — или восемь… уж не знаю, сколько осталось миллиардов, невесть откуда явившиеся на ваших счетах, будут очень весомой уликой.

Ежевикин был задержан. Попав в «собачью будку», он сник. Доктор не был членом Клуба, никто не ходатайствовал, не поручался, не просил принять во внимание… С ним, обладателем миллиардов, обращались, как с нищим. Деньги еще далеко не все решают в нашем мире. У Ежевикина вдруг открылась масса болезней, и его перевели в госпиталь, но оставили под охраной. Если его осудят, это будет пожизненное заключение. И профессор Рассольников посочувствовал старику.