Читать «Хроники Порубежья» онлайн - страница 39

— Хуже. Ошиблись друг в друге. Даже не так, — Митька ткнул в пространство перед собой вилкой, словно рассчитывая наколоть на неё нужное слово.

— Ты не парься, Митя. Говори, как есть.

— Жолудь был пацан ленивый…

— Он что умер? — вдруг испугался Саня.

— Сплюнь! Позавчера был жив. С его слов рассказываю.

Саня напряг воображение, пытаясь представить, как Жолудь выкладывает Митьке интимные подробности своей неудавшейся семейной жизни. — В таких делах, семейных, вообще-то, полезно выслушивать обе стороны, для получения объективной картины.

— Выслушал. Позвонил Веретенниковой, она мне, конечно, изложила свою версию.

— Не верю, — действительно, трудно было поверить, что нелюдимая Катька Веретенникова, вдруг стала откровенничать с чужим, в сущности, человеком, только потому, что когда-то училась с ним в одном классе.

— Люди любят про себя рассказывать. Только надо уметь слушать.

Это была интересная мысль. Вот Саня, наверное, слушать не умел, люди не часто рассказывали ему про себя. Даже можно сказать, никогда не рассказывали. — Так что там с ошибкой?

— С ошибкой?

— Ну, да, сам же говоришь, ошиблись друг в друге.

Чужая страсть заразительна. С чего Акимушкин так переживал за полузабытых одноклассников, было совершенно не понятно. Может быть, контузило его на армейской службе, а может быть от выпитого слегка съехала крыша, но факт налицо. Говорил он с неподдельным чувством, и казалось, что ещё чуть-чуть и посреди кафе материализуются герои его рассказа, патологически ленивый сын состоятельных родителей Жолудь, обуреваемый всепобеждающей похотью, и бедная Веретенникова, которая, выходя замуж, рассчитывала поправить своё материальное положение. Саня, грешным делом, поначалу побаивался, что девушки не досидят до конца этого маразматического эпоса. Но они стойко выдержали нелегкое испытание, своим вниманием воодушевляя акына, который, наконец, финишировал на высокой ноте.

— Увы. Им не пришлось насладиться семейным счастьем. Прошло всего лишь несколько месяцев после свадьбы, и отец Жолудя разорился. А, между тем, выяснилось, что Веретенникова способна испытывать сексуальное влечение, только если в доме достаток. Таким образом, ленивый и похотливый Жолудь остался с фригидной, в силу обстоятельств, Веретенниковой, а у домовитой Веретенниковой на руках оказался нищий Жолудь.

Митька откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, отчего заметным сделалось его отдаленное сходство с Наполеоном, если бы тот подрос на полметра. При этом движении он с некоторым недоумением обнаружил, что за время его рассказа вторая девушка, серьезная Даша, каким-то загадочным образом передислоцировалась со своего стула на его колени, вероятно чтоб лучше слышать.

— Ну, и как им теперь жить?

— Да проживут как-нибудь. Вот, Митька, не понимаю, тебе-то, что за печаль? — кому Саня по-настоящему сочувствовал, так это Даше, которая, кажется, своим чутким женским сердцем определила, что в жизни Акимушкина произошла какая-то жизненная трагедия. И теперь утешала его по мере возможностей, дула в ухо и целовала в нос. Но того не ведала, что при всей своей внешней угрюмости, Митька еще в школе считался личностью сугубо положительной. Уже тогда было ясно, что, в плане личной жизни, этот человек на мелочи размениваться не будет, с тем, чтоб обрушить всю мощь своей нерастраченной натуры на девушку, которую он когда-нибудь сочтет своей избранницей. Этой девушке можно было завидовать и соболезновать одновременно. Впереди её ожидало, как минимум, несколько лет напряженной жизни с этим хорошим человеком. Потому что, в случае чего, так просто от него было не избавиться.