Читать «Хорошо быть тихоней» онлайн - страница 41

Потом отец повернулся к маме. А мама – к нам:

– Мы с папой не желаем больше слышать никакой ругани. Особенно в доме родственников. Понятно?

Изредка мама с папой выступают единым фронтом. Это поразительно. Брат с сестрой кивнули и уставились в пол. Затем папа обернулся ко мне:

– Чарли?

– Да, сэр?

В такие моменты очень важно добавлять «сэр». А если тебя называют полным именем, то это вообще караул. Уж поверь.

– Чарли, я тебя попрошу сесть за руль и довезти нас до дома моей матери.

Все поняли, что это самая неудачная мысль, какая только приходила ему в голову. Но спорить никто не стал. На середине трассы отец вышел из машины. Пересел на заднее сиденье, между моими братом и сестрой. Я перебрался вперед, включил, хотя и не с первой попытки, зажигание, пристегнул ремень. Остаток пути я действительно проделал сам. День был холодный, но взмок я почище, чем когда спортом занимался.

Папина родня чем-то похожа на мамину. Брат однажды сказал: те же лица, только имена другие. Но бабушка – это уникум. Бабушку я люблю. Ее все любят.

Она встречала нас, как всегда, на подъездной дорожке. Ей внутренний голос подсказывает, когда выходить навстречу гостям.

– Неужели Чарли сам вел машину?

– Ему вчера шестнадцать стукнуло.

– Ох ты.

Бабушка совсем старенькая, многое забывает, но печет так, что пальчики оближешь. Когда я был маленький, у маминой мамы всегда на столе были конфеты, а у папиной – пирожные. Мама говорит, я в детстве их так и называл: «Бабушка Конфетная» и «Бабушка Пирожная». А корочку от пиццы называл косточкой. Сам не знаю, зачем я тебе это рассказываю.

Похоже, это мои самые ранние воспоминания: думаю, с ними я впервые осознал, что живу. Моя мама с тетей Хелен однажды повели меня в зоопарк. Мне было года три. Точно не помню. Короче, там мы увидели двух коров. Точнее, взрослую корову и теленка. У них в загоне было очень тесно. Короче, теленок крутился под животом у матери, и коровья лепешка упала прямо ему на голову. Ничего смешнее этой сцены я не видел и потом битых три часа захлебывался хохотом. В детстве я вроде бы почти не разговаривал, и, когда я вел себя как нормальный ребенок, все были счастливы. Когда пошел третий час, они попытались меня утихомирить, но только рассмешили еще сильней. Вряд ли «три часа» надо понимать буквально, но тем не менее. До сих пор иногда вспоминаю этот случай. «Перспективное» начало, нечего сказать.

После объятий и рукопожатий мы вошли в бабушкин дом, где уже собралась вся родня с отцовской стороны. Двоюродный дедушка Фил со вставными челюстями, тетя Ребекка – папина сестра. Мама нас предупредила, что тетя Ребекка опять развелась, – чтобы мы не брякнули какую-нибудь бестактность. Все мои мысли были о пирожных, но оказалось, в этом году бабушка подкачала, у нее была травма бедра.

Мы расселись, и вместо пирожных нам предложили посмотреть телевизор; мой брат разговорился с двоюродными о футболе. Дедушка Фил надрался. Потом был ужин. И мне пришлось сидеть с малышней за детским столиком, потому что у папы большая родня.