Читать «Господин военлёт» онлайн - страница 3

– Думаю. Не помню, что по прибытию в госпиталь мне говорили о необходимости спрашивать разрешения.

– Как вы можете помнить?! – возмущается создание. – Вас же без сознания привезли!

Внимательно осматриваю стены. Создание едва не подпрыгивает от негодования. Указываю на стены рукой.

– Здесь не написано, что я должен спрашивать.

Рапота за моей спиной фыркает. Создание багровеет.

– Вы! Вы…

Она исчезает, топоча каблучками.

– Улетела за подмогой, – комментирует поручик. – Сейчас прикатит тяжелая артиллерия. Берегитесь!

Хмыкаю и сажусь на койку. Уже дрожу…

– Оленька – хорошая барышня, – говорит Сергей со вздохом, – только разбалованная. Столько внимания! В госпитале полно мужчин, да еще рядом штаб корпуса… – по лицу поручика легко понять, что среди тех, кто уделял Оленьке внимание, был и он. Не покатило…

За дверью слышны тяжелые шаги – артиллерия на марше. Вот она вкатывает в палату – большая, грузная. Солидный живот едва прикрыт форменным кителем, двойной подбородок, большущий крючковатый нос. Видали мы такие шнобеля! Но этот парень не с Кавказа, его предки из более южных мест… На плечах гостя узкие погоны с одним просветом, звездочек нет. Майор? В начале двадцатого века майоров не было, их заменял чин полного капитана и погон у них был чистый. Тоже не слабо.

Следом за офицером идет Оленька. Лицо ее излучает торжество: «Сейчас тебе покажут, грубиян!» Оленька тащит стул от стены, капитан грузно усаживается.

– Нуте-с…

Молчу.

– Пришли в себя? Давно?

– Полчаса назад! – подсказывает Рапота.

– Как самочувствие?

Молчу. Капитан понимает это по-своему.

– Извините, не представился. Коллежский асессор Розенфельд Матвей Григорьевич, начальник госпиталя. Это, – кивок за спину, где топчется юное создание, – сестра милосердия Ольга Матвеевна Розенфельд, по чистой случайности моя дочь… – Розенфельд смеется, видно, что шутка ему очень нравится. Лицо Оленьки наоборот кислое. – Вы? – Розенфельд смотрит на меня.

– Не помню.

– Что конкретно? Имя, звание, полк?

– Совсем ничего.

– Снимайте рубаху!

Подчиняюсь. Розенфельд вкладывает в уши блестящие наконечники стетоскопа и прижимает холодный кружок к моей груди. Слушает долго, ворочая меня и заставляя то дышать, то не дышать. Затем извлекает из кармана блестящий молоточек и выстукивает суставы. После водит молоточком перед глазами, заставляет показать язык.

– Странно… – бормочет, пряча молоточек. – Сердце здоровое, дыхание чистое, рефлексы в норме. Помните, что с вами произошло?

– Нет.

– Разорвался тяжелый снаряд, совсем рядом. Вас отбросило на несколько сажен. Вас сочли убитым и приготовили к погребению вместе с остальными… Батюшка читал заупокойную, как вы шевельнулись… Когда вас доставили в госпиталь, я счел дело безнадежным. А вы здоровы! Прямо чудесное исцеление!

Не в первый раз…

– Ах, да, память… – спохватывается он. – Полная амнезия. Это пройдет.

– Как меня зовут, доктор? Не подскажете?

– Охотно. Красовский Павел Ксаверьевич, прапорщик Ширванского пехотного полка. (С отчеством мне, разумеется, «повезло» да и в чинах мы небольших.) – Розенфельд вопросительно смотрит на меня, я вновь качаю головой. – Вы сын промышленника и потомственного почетного гражданина Красовского Ксаверия Людвиговича. (Еще лучше!) Учились в Лондоне коммерции, но с началом войны вернулись в Россию и поступили вольноопределяющимся в школу прапорщиков в Петергофе. Оттуда в марте сего года выпущены в Ширванский полк.