Читать «Горшок золота» онлайн - страница 71

– Благородный муж, – произнес лепрекон, – тебя ужасно трудно втянуть в беседу. Я с тобой говорю уже очень давно, а ты все не слушаешь.

– Теперь слушаю, – сказал Философ.

– И впрямь слушаешь, – с жаром отозвался лепрекон. – Братья мои вон там, на обочине через дорогу, за изгородью, хотят с тобой потолковать; пойдешь со мной, Благородный муж?

– Отчего же не пойти мне с тобой? – сказал Философ и повернул вслед за лепреконом.

Они осторожно протиснулись сквозь прореху в изгороди и оказались на поле за нею.

– Иди сюда, достопочтенный, – позвал Философа его провожатый, и Философ пошел за ним через поле. Несколько минут спустя они приблизились к густым кустам, в листве которых прятались лепреконы. Они высыпали навстречу Философу и приветствовали его с явным удовольствием. С ними была Тощая Женщина из Иниш Маграта – нежно обняла мужа и порадовалась его побегу.

– Ночь еще юна, – заметил кто-то из лепреконов. – Давайте присядем и потолкуем о том, что нужно предпринять.

– Я изрядно устал, – сказал Философ, – поскольку странствовал вчера весь день, и сегодня весь день, и всю эту ночь оставался на ногах, а потому с удовольствием сяду где угодно.

Устроились они под кустом, и Философ раскурил трубку. На просторе, где они расположились, света хватало, чтобы видеть дымок, подымавшийся из трубки, но не более того. Чья-нибудь фигура виделась более глубокой тенью среди окрестной тьмы, но все же земля была суха, а воздух едва тронут приятной прохладой, а потому неуютно не казалось. Философ, втянув несколько глотков дыма, передал трубку соседу, и так трубка обошла всю компанию по кругу.

– Когда уложила детей спать, – промолвила Тощая Женщина, – я пошла следом за тобой по дороге с посудиной овсянки – тебе ж поесть некогда было, помогай тебе Боже! Все думала, ты же наверняка голодный.

– Так и есть, – сказал Философ очень поспешно, – однако я тебя не виню, дорогая моя, что ты выронила посудину на дороге…

– Иду я, значит, – продолжила она, – и встречается мне этот добрый народ, и когда я рассказала им, что стряслось, они отправились со мной – глянуть, нельзя ли чем помочь. Когда они выбежали из кустов сражаться с полицейскими, я было подалась за ними, но убоялась, что овсянку расплещу.

Философ облизнулся.

– Слушаю тебя, любовь моя, – проговорил он.

– Вот я и осталась, где была, с овсянкой под шалью…

– То есть ты поскользнулась, милая жена?

– Вовсе не поскользнулась я, – ответила жена, – овсянка при мне и сейчас. Довольно холодная, думаю, но лучше, чем ничего. – С этими словами она вложила плошку Философу в руки. – Я туда сахару насыпала, – застенчиво добавила она, – и смородины, а еще у меня ложка с собой в кармане.