Читать «Горшок золота» онлайн - страница 6

Все они жили в домике в самой середке темного соснового бора. Солнце сюда не пробивалось никогда – уж слишком глубокая была здесь тень, и ветер не проникал – слишком уж густы ветви, а потому уединеннее и тише места не сыщешь на всем белом свете, и Философы день-деньской слушали, как оба думают, или же произносили речи друг перед другом, и были то наиприятнейшие звуки из всех, какие им ведомы. Звуков же для них существовало два вида – беседа и шум: первое они обожали, а вот о втором говорили с суровым осуждением, и, даже если исходили те звуки от птицы, ветерка или от ливня, сердились Философы и требовали отмены тех звуков. Жены Философов говорили редко, однако никогда не молчали: они общались друг с дружкой своего рода физической телеграфией, которой они обучились у сидов, – щелкали суставами пальцев то быстро, то медленно, и так им удавалось общаться промеж собой на громадных расстояниях, ибо вследствие обширного опыта получалось производить мощные взрывные звуки, едва ль не громовые раскаты, а также звуки помягче – как падает серая зола на камень перед очагом. Тощая Женщина своего ребенка на дух не выносила, зато любила дитя Седой, а Седая Женщина любила младенца Тощей, а своего терпеть не могла. Компромисс способен устранить даже самые мудреные неувязки, а потому женщины обменялись детьми и сразу же сделались самыми нежными и любящими матерями, каких только можно вообразить, и обе семьи смогли жить себе дальше в согласии едва ли не более совершенном, нежели сыщется где бы то ни было.

Дети росли милыми и пригожими. Поначалу мальчонка был коротышка и толстяк, а девчушка – дылда и тростинка, затем девчушка сделалась округлой и пухлой, а вот мальчонка – худощавым и жилистым. Так вышло потому, что девчушка, бывало, сиживала тихонько и вела себя смирно, а мальчонка – не бывало.

Прожили они много лет в глубоком уединении посреди бора, где вечно царил полумрак и где обыкновенно играли они в свои детские игры, мелькая среди сумрачных деревьев подобно маленьким шустрым теням. По временам матери их, Седая Женщина и Тощая Женщина, играли с ними вместе, но такое случалось редко, а иногда отцы их, два Философа, выходили из дому, глазели на детей сквозь очки – круглые и очень стеклянные, заключенные по всей кромке в здоровенные роговые окружности. Впрочем, водились у детей и другие приятели по играм, с кем можно было шалить дни напролет. В подлеске носились кролики, сотни их, большие потешники, играть с детьми они обожали. А еще в игры их включались белки, а также козы, когда-то отбившиеся разок от большого мира, – их привечали здесь так тепло, что они, когда удавалось, всегда возвращались сюда. Были и птицы – вороны, дрозды и трясогузки, малышню они знали близко и навещали ее, когда позволяла их занятая жизнь.