Читать «Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц» онлайн - страница 227

Дела внешние

От невмешательства к войне

Кратко резюмируя российскую внешнюю политику эпохи, можно сказать, что она была точь-в-точь такой же, как сам Павел: непоследовательной, переменчивой и саморазрушительной.

Главные события, определявшие общеевропейскую погоду, происходили во Франции. В самой богатой и развитой державе Европы совершилась буржуазная революция. Это был социальный, идейно-психологический и структурный переворот, подобный мощному взрыву, ударная волна от которого прокатилась по окрестным странам и произвела нечто вроде цепной реакции.

Подданные превратились в граждан. Полное обновление национальной элиты вывело на передний план целую плеяду выдающихся государственных деятелей и полководцев. Каждый добился успеха не благодаря голубой крови, а исключительно вследствие собственных талантов. Это были люди дерзкие, бесстрашные, верящие в свою звезду – прирожденные лидеры, не останавливающиеся ни перед какими препятствиями и очень популярные в народе.

Попытки соседствующих монархий подавить революцию не только провалились, но и дали обратный результат. Для защиты революции французам пришлось создавать революционную армию, солдаты которой сражались не за монарха, а за собственные интересы. Вооруженные силы республики быстро росли качественно и количественно, ведь Франция почти с тридцатью миллионами жителей была самой населенной страной Европы, за исключением разве что России, – но, в отличие от последней, обладала гораздо более совершенным мобилизационным механизмом. Русская армия пополнялась за счет подневольных рекрутов, которых еще надо было набрать по российским просторам, отконвоировать к месту службы и потом палками приучать к дисциплине. Французы же впервые стали применять levée en masse, массовый призыв молодых мужчин в армию на время войны. Это позволяло быстро поставить под ружье до 800 тысяч солдат.

Неудивительно, что такой армии повсеместно сопутствовала удача. Череда побед над австрийцами и пруссаками воодушевляла французов. Они перешли от обороны к нападению.

Французские войска триумфально двигались на восток и на юг, и повсюду, куда они входили, появлялись новые республики-сателлиты: три в Италии (Римская, Цизальпинская и Лигурийская), Гельветическая в Швейцарии, Батавская в Голландии.

Всякая революция, особенно если ей приходится сражаться с врагами, в конце концов, приходит к военной диктатуре. Шла по этому пути и Франция. К концу девяностых уже было ясно, кто станет новым Кромвелем: феноменально одаренный, баснословно удачливый молодой генерал Бонапарт. Но этому великому честолюбцу грезились лавры не Кромвеля, а Александра Македонского. Он уверовал, что для него нет невозможного, и всерьез намеревался покорить весь мир.

Дальновидным европейским политикам в то время уже было ясно, что, если французов не остановить, Европу ждет колоссальная катастрофа. Эта имперская экспансия (а республика скоро переименует себя в империю) не могла, в конце концов, не докатиться и до России, владения которой распространялись на полконтинента. Однако Павел вслед за Екатериной не понимал этой опасности. Во всем остальном не согласный с матерью, касательно внешней политики он, как и она, был уверен, что если европейцы истощат друг друга войнами, Россия только выиграет.