Читать «Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц» онлайн - страница 222

Этот процесс осуществлялся постепенно. В конце концов армия уменьшилась на треть – до 335 тысяч солдат. Уволены были 2 200 офицеров и 333 генерала. Однако радоваться этим успехам не пришлось, потому что вскоре воевать все-таки понадобилось, и стало ясно, что армию сокращали зря.

Численное уменьшение Павел надеялся компенсировать повышением качества, для чего провел военную реформу. Кое-что действительно стало лучше. Появились новые уставы, прекратилось использование солдат в качестве домашней прислуги, усилился контроль за расходованием казенных средств. Благодаря тому, что инспектором артиллерии был царский любимец Аракчеев, этот род войск быстро развивался и усовершенствовался – по мнению военных историков русская артиллерия стала одной из лучших в Европе.

Однако в целом русская армия при Павле ослабела.

Ненавидя «потемкинский дух» и преклоняясь перед прусской концепцией армии как живой машины, император придавал чрезмерное значение внешнему виду войск, муштровке, строевой подготовке – в ущерб боевой выучке. Солдатам приходилось тратить много времени на уход за красивыми, но непрактичными мундирами, за буклями и косами. Павловская армия хорошо смотрелась в мирное время – на парадах и в караулах, но скоро ей предстояло столкнуться с закаленной в боях французской республиканской армией, в которой учили не чеканить шаг, а драться.

Павловский парад. А. Бенуа

К тому же, сокращая офицерский и генеральский корпус, Павел сплошь и рядом выгонял самых лучших – «потемкинцев», начиная с Суворова. Оставались же «мастера шагистики и фрунта».

Впрочем, не всё было плохо. Например, улучшилось положение нижних чинов. Павел заботился о том, чтобы их хорошо кормили, не обворовывали, тепло одевали зимой, а по выходе в отставку обещал каждому ветерану 15 десятин, 100 рублей и звание однодворца (лично свободного мелкого землевладельца).

Надо сказать, что солдаты, в отличие от своих командиров, к царю относились неплохо – потому-то в ночь убийства и было так непросто заставить батальоны кричать «Да здравствует император Александр!».

Вообще в начинаниях этого злосчастного монарха есть одна симпатичная черта: он очень хотел быть не дворянским, а народным царем. Его идеалистическому воображению рисовались умилительные картины страны как единой большой семьи, где отец-государь ко всем равно справедлив, и благодарные чада отвечают ему преданной любовью.

Сразу же после прихода к власти Павел велел учредить во дворце особое окно, куда люди любого звания могли опускать свои прошения и жалобы. Ключ от комнаты хранился у самого царя. Утро государя начиналось с того, что он спускался в заветный чертог и внимал там «голосу народа». Ответы на некоторые петиции потом печатались в газетах. Это был первый в России опыт «прямой линии» общения между правителем и населением.

Эксперимент, правда, продлился недолго. Нашлись неблагодарные, которые пользовались анонимностью, чтобы писать батюшке-царю гадости и даже рисовать на него карикатуры. Окно для обратной связи с народом упразднили.