Читать «Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц» онлайн - страница 193

Но ополовинивание Речи Посполитой было только началом. Продолжение последовало в 1791 году и было вызвано двумя обстоятельствами.

Первым из них стало то, что Станиславу после долгих усилий все же удалось укрепить центральную власть. В мае 1791 года Сейм принял новый государственный закон – конституцию. Королевская власть провозглашалась наследственной, что избавляло страну от почти неизбежных гражданских войн во время очередных выборов. Отменялось злосчастное «свободное вето», что дало правительству возможность нормально работать. А кроме того упразднялись шляхетские конфедерации, вечный источник междоусобиц. Из аристократической республики Польша превращалась в конституционную монархию, которой должны были править монарх и совет министров, ответственный перед Сеймом: последний получал право отправлять правительство в отставку большинством в две трети голосов.

Такая Речь Посполитая могущественным соседям была не нужна. Международная ситуация позволяла делать с Польшей что угодно: Европа была поглощена французскими событиями – это обстоятельство в данном случае тоже оказалось кстати. Как и то, что теперь можно было не делиться с Австрией, воевавшей против французов.

Правда, у Екатерины еще не закончилась собственная война, с турками, но там дело близилось к развязке. Императрица проинструктировала своего варшавского посла пока вести себя деликатно, «чтоб вы продолжали тихим, скромным и ласковым обхождением привлекать к себе умов, пока наш мир с турками заключен будет».

Но как только Ясский мир был подписан, в Польшу отправились русские войска. Свои «агенты влияния» сразу же провозгласили конфедерации, требовавшие возврата «старинных вольностей», Пруссия вторглась на польскую территорию с запада, и дальше всё произошло очень быстро.

Секретное соглашение между Берлином и Петербургом отхватило от оставшейся половинки Польши еще половину. Пруссия взяла себе Гданьск и западные области, Россия – остаток белорусских земель и правобережную Украину. В российско-прусском соглашении очередное нарушение международного права (в восемнадцатом столетии это понятие уже существовало) объяснялось страхом перед революционной заразой, хотя назвать Станислава-Августа революционером нельзя было даже с очень большой натяжкой. Тем не менее высокие стороны заявляли, что «дух восстания и нововведения, который царствует в настоящее время во Франции, готов проявить себя в королевстве Польском».

Этот второй раздел 1793 года действительно пробудил в поляках «дух восстания», но теперь уже не инспирированного извне, а подлинного. Проснулось патриотическое чувство, в армии и в городах стал зреть заговор.

Первой поднялась кавалерийская бригада генерала Антония Мадалинского в Остроленке, к северу от Варшавы. Русский посол граф Игельстром отдал этой воинской части приказ разоружиться, бригада отказалась повиноваться. Вскоре восстания заполыхали повсюду. Была середина марта 1794 года.