Читать «Этна» онлайн - страница 12

Сначала на меня, конечно, возлагались основные надежды по части русских туристов, но как раз в это время на многих винных ярмарках стало заметно, что если сегодняшняя винно-покупающая сверхдержава — это Китай, то завтрашняя — кто? А вот вам: что-то много на этих самых ярмарках стало бразильцев. И они вдобавок поехали по виноградникам. А Бразилия — это португальский язык, то есть я.

Что касается русских туристов, то я постарался вежливо обозначить для Альфредо все опасности. Он, гордившийся парой поездок в Москву, мне не поверил. Первая делегация в нашу кантину была из московской школы сомелье, и всё прошло хорошо, я встретил пару старых знакомых… Вторая была та, что мной в ужасе и ожидалась.

Штука в том, что за два с лишним года моей жизни на виноградниках я забыл, что такое пьянь (хотя ненависть к таковой осталась). Не только те, кто делает вино, но и те, кто живет в винодельческих странах, где вино было уже за сколько-то столетий до нашей эры, — они все понятия не имеют, что такое пьянство и алкоголизм.

Короче говоря, приехали наши «винные туристы» в только что отремонтированную бывшую конюшню, превращенную в двухуровневый гостиничный номер.

— Вы оказались правы, — сказал мне Альфредо после того, как этот двухдневный кошмар был закончен.

И нехорошо улыбнулся. Я с удивлением понял, что он почему-то доволен.

Вот когда я узнал, по крупице, насчет того самого семейного спора.

Дело в том, что покойный ныне граф Пьетро — отец Джорджио — был персонажем очень сицилийским, то есть консервативным до крайности. И представить себе, чтобы он, три десятилетия назад, пускал туристов в свое винное хозяйство, было невозможно. Это ведь его дом, пусть не единственный.

А чернобровый граф Джорджио как раз человек очень современный. Он даже прославился подлянкой, подстроенной отцу где-то в шестидесятые: Пьетро твердо знал, что на его виноградниках, как и встарь, растут лишь местные сорта — красный неро д’авола и белая инзолия. И тут его сын Джорджио приносит ему бутылку отличного шардонне. «Кто это сделал?» — удивился отец. «Вы», — ответил ему Джорджио, который уже несколько лет как втихую экспериментировал с французским шардонне на дальних склонах. Отец после этого не выходил из своих комнат неделю…

Но штука в том, что некоторые фамильные особенности повторяются через поколение. Альфредо не совсем похож на отца — и он точно такой же, как его дед. Как я постепенно понял, он абсолютно не желал, чтобы в его любимой кантине топталась толпа кого угодно. Ему не нужно было никаких миллионов, если от этого необратимо изменится его нынешний дом.

Семья спорила. И спорила опять. Я не знал подробностей, но что-то чувствовал.

И тут произошла — уже при мне — занятная история.