Читать «Элитный отряд князя Изяслава» онлайн - страница 22

– Ты видел его мудрым старцем в благородных сединах, на арабском коне в золотых доспехах, а я иначе… Впрочем, знаешь ли, как ни любил я деда, как ни преклонялся перед ним, в чем-то я понимал тогда и своего отца. Ему было под пятьдесят, моему отцу, у него уже внуки были, и он был могуч и свиреп, так и рвался отвоевывать у поляков земли по Бугу. И представь, что волю такого мужа подавлял осторожный старец, которому и в голову не приходило передать старшему сыну власть! Так вот, незадолго до смерти своей дед вызвал меня к себе из Смоленска, при этом посол его загнал двух коней. Я пустился в путь, еле успев переодеться после охоты, и ввалился к нему в ложницу, как был, в дорожной пыли. Дед, вопреки моим опасениям, оказался бодрым и веселым. А начал с того, что посмеялся надо мной: уж не вздумал ли я, что он возжелал посадить меня на киевский золотой стол? Потом заперся со мною наедине, вот как я с тобой, и сперва долго выспрашивал меня, что я думаю о дядях и о старших племянниках как о державных мужах. Потом изложил, не торопясь, свое мнение о них, и я изумился: наши мысли почти во всем совпали…

– Открыл мне один мудрец, что судьба и дарования божеские передаются не от отца к сыну, а от деда к внуку, – пробормотал Хотен.

– И кто был сей мудрец?

– Не прогневайся, великий княже, но поведал мне сие киевский волхв Творила.

– Только не повтори этого отцу митрополиту Климу! И тогда говорит мне дед (и я навсегда запомнил его слова): «Изяслав, внук мой любимейший! Рано или поздно быть тебе великим князем, поэтому обращаюсь к тебе через голову отца и дядей твоих. Я старался, как мог, удержать Русь в одних руках, но дальше будет еще хуже. Именно тебе я оставляю тайную свою скарбницу, которая поможет тебе набрать войско в трудную годину». И он объяснил мне, где эту укладку взять и про некоторые подробности, они же меня, скажем так, удивили. О чем ты хотел спросить?

– В чем все же тогда не совпали твои и деда мысли о том, как держать Русскую землю?

– Вопрос уместный есть, как ответил бы тебе отец Клим-митрополит. Дед мой вовсе не верил степнякам, что своим, что диким, и был чересчур жесток с ними. Я же, как ты, небось, знаешь, отношусь к восточным нашим соседям по-иному. Всем ведомо, что торческий и печенежский князьки заседают у меня в ближней боярской думе, и я всегда равно награждал в своей дружине как русичей, так и кочевников, крещеных и некрещеных, у меня для дружинников одна мерка. Думаю, что и с половцами наши потомки еще поживут мирно, а то и в едином государстве: уже и сейчас есть много примеров доброго совместного житья, а встречная, всем выгодная торговля хлебом и утварью с нашей стороны, конями и скотом – с их началась с Великой степью еще тогда, когда на землях половцев кочевали печенеги. Однако и деда своего я могу понять. Половцы его времени были непохожи на сегодняшних, потому что только что вышли из Великой степи и не успели осмотреться. А мой дед на всю жизнь убедился в их свирепости, когда лет уже сорока, после битвы на Стугне, увидел, как на его глазах тонет в сей речушке, спасаясь от половцев, его младший брат, юный Ростислав, а дед ничем не смог ему помочь. Я думаю, что он и сам крепко испугался, когда бежал тогда от половцев, и не мог этого простить половцам всю свою жизнь. Скажи, тебе не приходилось ли бежать с поля боя, да не одному, а в толпе смертельно перепуганных людей?