Читать «Дурные дороги» онлайн - страница 172

Есть и прекрасные сны, вот бы мне всегда видеть такие. В них Тошка не умирает, не инсценирует смерть, не впадает в кому. Там вообще нет той ужасной трагедии, мы просто живем, отправляемся в новые безбашенные приключения. Я ощущаю все так остро ― Тошкин смех, запах его волос: мазут, море и дым костра. Чувствую, как прикасаюсь к нему. Я хочу навсегда остаться в этих снах. Просыпаясь, я чувствую тепло, необыкновенную легкость и спокойствие. Кажется, будто друг очень близко. Но эти сны меня не обманывают, они обостряют воспоминания. Дают вернуться в то время, когда нас было двое.

За эти годы у меня было немало мужчин. Каждому из нас природой дано большое любящее сердце, и только мы сами решаем, кого в него пускать. Мне кажется, двери моего сердца всегда были открыты нараспашку для всех. Мое сердце ― как придорожный мотель: люди входят, с благодарностью принимают гостеприимство, но через некоторое время уходят своей дорогой. Никто не остается. Никто не может найти тут свой дом. Лица мужчин скоро стирались из памяти, блекли. И только один человек навсегда остался грубым, кривым рубцом. Мое сердце ― его дом. И этот дом давно пустует.

Я заканчиваю историю в грузовом полувагоне поезда, который едет в Сан-Франциско из Палм-Спрингс и везет артишоки. Забавно спать, когда под тобой метровая толща артишоков.

Я возвращаюсь к жизни, от которой убегала. После злополучного дня в заброшенной психушке одиннадцать лет назад я кое-что приобрела. Две прядки волос ― на правом виске и на макушке ― стали седыми. Седые волосы, три триггера и еще парочку психических расстройств, о которых упоминать слишком стыдно. Но помимо этого я получила нечто большее. Что-то, о чем не напишу: слишком личное, слишком мое.

Оно живет где-то рядом с сердцем. Ценнее, чем самый большой бриллиант в мире. Но ценно оно только для меня, поэтому не думаю, что об этом стоит рассказывать в подробностях. Скажу только, что это ― осознание жизненного урока. Осознание чего-то важного, и важнее в моей жизни уже ничего не может быть. Как будто, помимо основных пяти чувств, мне открылось какое-то новое, мощное и яркое, сбивающее с ног и неописуемое. Или будто я с рождения была слепой, а теперь прозрела.

В общем-то, это чувство можно сравнить со способностью ненадолго вылетать из тела и смотреть на свои поступки со стороны. Я поняла себя. Поняла, какая я. Почему я поступаю так или иначе? Почему меня задевают какие-то вещи? Почему что-то в мире заставляет меня радоваться, а что-то ― злиться?

Если бы подростком я не сбежала из дома, я бы так и не узнала, что у меня есть выбор. Я бы не пропустила через себя такую палитру эмоций. Что чувствуешь, когда напиваешься водой из холодного ручья после двухдневной жажды. Что чувствуешь, когда убегаешь от смерти. Когда ешь горячую еду после месяца на сухарях, водке и консервах. Что значит спать в теплой постели после недель ночевок в холодных заброшенных домах. Я бы так никогда не поняла, каково это ― ощутить жизнь на все сто процентов, почувствовать ее каждой клеточкой тела, пропустить через себя, словно ток. Я бы жила незнанием. Это было бы подло по отношению к себе самой.