Читать «Дракула» онлайн - страница 27
Брэм Стокер
– Дайте три дня сроку – и я их уберу.
Пришлось согласиться.
Теперь его страсть перешла на пауков; у него в коробке несколько очень крупных особей. Он кормит пауков мухами, и число последних заметно уменьшилось…
Сегодня я велел Рэнфилду расстаться и с пауками. Так как это его чрезвычайно огорчило, пришлось пойти на уступки и предложить уничтожить хотя бы часть насекомых. Он согласился. Однако, приходя к нему в палату, я испытываю некоторое отвращение. В окно к нему влетела огромная жирная муха, только что отобедав какой-нибудь дрянью, а мой больной поймал ее, принялся рассматривать и, прежде чем я успел опомниться, сунул в рот и проглотил… Я начал его бранить, но он преспокойно возразил, что это очень вкусно и питает его энергией.
Такое поведение заставляет меня еще пристальнее наблюдать за Рэнфилдом. Он всегда держит при себе маленькую записную книжку, куда вносит разные заметки. Целые страницы испещрены формулами, состоящими по большей части из однозначных чисел, которые суммируются, а затем снова записываются, как будто больной подводит итог, известный ему одному.
Мое предположение о системном характере его заболевания подтверждается. Скоро, по-видимому, окончательно сложится стройная концепция. Я на несколько дней покинул своего пациента, так что теперь могу отметить перемены, которые за это время произошли. Все осталось, как прежде, кроме разве того, что старые причуды сменились новыми. Рэнфилд как-то умудрился поймать воробья и уже отчасти приручил его.
У моего подопечного теперь целая стая воробьев. Насекомые в комнате полностью отсутствуют. Когда я делал обход, он сказал, что у него ко мне большая просьба. Я поинтересовался, в чем дело. Тогда Рэнфилд с каким-то упоением воскликнул:
– Котенка, хорошенького, гладкошерстного, живого, с которым можно играть и учить его…
Я обещал поискать и спросил, не хочет ли он взрослую кошку вместо котенка. Тут он выдал себя:
– Конечно же, мне хотелось именно кошку, но я просил поменьше… боясь, что вы мне откажете…
Я кивнул, однако предупредил, что так скоро, пожалуй, мне животное не добыть, однако я буду искать… Тут лицо пациента омрачилось, в глазах появилось опасное выражение – отблеск внезапно вспыхнувшего гнева. Тот самый косой взгляд, полный жажды убийства.
Посетил Рэнфилда очень рано. Застал его проснувшимся и напевающим какую-то мелодию. Я огляделся в поисках воробьев и, не заметив ни одного, спросил, где они. Он ответил, не оборачиваясь, что все улетели. В комнате я заметил несколько птичьих перьев, а на подушке – капли крови. Я промолчал и, уходя, поручил санитару сообщить мне, если состояние пациента изменится.
Служитель только что прибежал ко мне с известием, что Рэнфилд захворал, его рвет перьями.
– По-моему, доктор, этот тип сожрал своих птиц – просто брал их и глотал живьем…
Я дал Рэнфилду сильную дозу снотворного и забрал у него записную книжку, чтобы изучить ее. Мысль, которая меня последнее время занимала, теперь получила подтверждение. Мой душевнобольной – маньяк особого типа. Я назвал эту манию зоофагией: пациент стремится истребить как можно больше живого и делать это в «восходящем» порядке. Он отдал несколько мух на съедение одному пауку, нескольких пауков одной птице и потом затребовал кошку, чтобы та съела воробьев. Что было бы потом? Стоило бы продолжить опыт, однако, хоть искушение и велико, я его прерву… Но как здраво этот несчастный иногда рассуждает! Сумасшедший всегда исходит из своей собственной цели, но хотел бы я знать, насколько он ценит человеческую жизнь?
